Юлия Манукян, куратор выставки

Война и мир, политика и религия, пассионарность и абсолютная индеферентность, конфликтность и патологичность современных тенденций– все это стало поводом для рефлексий участников воркшопа «Арт-подходы к диалогу», реализованного инициативной группой "Urban СОУС" в Скадовске в конце октября. Его результаты в виде фотопроектов, инсталляций, видеоарта, коллажей, живописи и даже лэнд-арта были представлены 7 ноября в Херсоне на выставке «(SUPER) ГЕРОЇ: перезавантаження».

Создавали работы для нее и молодые «мытци», и такие известные херсонские художники, как Стас Волязловский, Вячеслав Машницкий, Александр Жуковский, а также Геннадий Чернега (Киев).

При всей серьезности и контроверсивности заявленных тем поданы они были с той долей иронии, которая лишает их вульгарного пафоса пропагандистских речевок. Да и локация диктовала – выставку устроили в бомбоубежище. Что, к слову, является еще одним поводом для иронизирования – говорить о мире в таком месте!




 

Впрочем, здесь не протаскивается в очередной раз тема выживания после всеобщего коллапса. Постапокалиптические декорации – это когда пыль, поднятая до небес мегатоннами тротила, уже улеглась. Мы же говорим об апокалипсисе сегодня. И в ценностном смысле тоже – пристально всматриваясь в то, что ведёт нас к тому самому концу. Танатос не просто шаркает по нашим просторам, он исполняет довольно бодрый Totentanz – разделяя и, как водится, властвуя. И высокая нота героики, ставшая ключевой для постпостмодернистской транссентиментальной эстетики, – как никогда уместна в этом богатом на жертвоприношения контексте.






Ибо что есть герой, как не жертва, принесенная миру «миром»?
Об этом – одна из лучших работ выставки, коллаж
«Sacrifice. Multimedia Upgrade» (Рина Храмцова).






Автор в очередной раз взялась за религии – на этот раз в той их части, где вера требует наивысшей манифестации лояльности – жертвоприношения. «Дискурс» коллажа связывает библейский сюжеты и мультимедийные символы («котики» и прочий подобный стафф). Это – то, на чем споткнулся Авраам, что погубило триеровскую Бесс («Рассекая волны»), да, собственно, та самая чаша, которая так и не была пронесена мимо. Изрядную долю скепсиса в необходимость жертвы привнес Сартр своим «правом на сомнение» – в его трактовке Авраам, услышав повеление Бога принести в жертву единственного сына, усомнился не в воле божьей – а в том, чей голос он, на самом деле, слышит: Бога или дьявола. Вот в чем месседж – чьи голоса нашептывают нам о необходимости жертвы? Мы, ведь, не иисусы, нам вечности такой ценой не нужно. Нам бы жить в мире, а не упокоиться в нем ради чужих амбиций. В этой связи респект А. Ульянову, за релевантную цитату в своем ФБ посте: «Объединяя в себе жертву Христа и подвиг Матросова, мученичество обладает печальной красотой, и вызывает треволнение в страждущих массах. Жертва моральна. В ней – мы, наказывающие и, в одночасье, превозносящие самих себя, живущих в состоянии благородной капитуляции».

«Bot №…» (работа не представлена ввиду... из концепции будет понятно, ввиду чего)

По «благородной капитуляции» перед собственным величием прошелся и Стас Волязловский в своей стенгазете «Bot №…» (про пид…сов и Ху…ло), эффектно экспонированной над замурованным толчком. Художника это место вдохновило и ввиду «блатной» стилистики своего арт-продукта, и в смысле неожиданного ракурса. Волязловский знаменит своими стенгазетами. И эта также вырывает мозг – не потому, что злободневна (от этого сейчас не уйти), а потому, что этот жестко-порнографический формат – самое подходящее поле для игр с политическими подтекстами. Поражает скорость проникновения этих посылов в мозг – резко, под дых, заставляя издавать нечленораздельные звуки то ли восторга, то ли крайнего неодобрения. А что там, собственно, медийно простёбано? Да все те же неаппетитные темы девиантного поведения сильных мира сего. Издевки над патриархами православия и их кремлёвским покровителем – смело, конечно, но не вчера началось. Да и скучно было бы вновь мусолить гомосексуальные предпочтения клерикалов. Но даже в этом несвежем вопросе автору посредством фирменного своего стиля (шансон-арта) удалось высветить бриллиантовые грани «непорочных» связей РПЦ с Кремлем, где она в дуэте с ВВП играет на чувствах верноподданных, как урки на гитарах. И бог у них фраер, и паства – в том же дискурсе. Здесь одни сплошные мемы, увы, малопочтительные, за что художнику гореть в аду. В том числе, и за вот этот вот «раздроч…ный» образ Путина (в лучших будуарных традициях домов терпимости) – который же сам по себе готовый мем. За такие штуки ни здесь, ни там (бери выше) по головке не погладят. Но в самом широком, веб-пространственном смысле С. Волязловский в вечность уже вошел – если это может послужить ему утешением в виду открывающихся «адских» перспектив.

 



Проект Геннадия Чернеги, включающий видео «Чья земля?», далек от метания постмодернистского бисера. Его отличает четкость метафоры и европейская минималистичность подачи, при весьма удачном выведении арт-высказывания на уровень философии: «В Скадовске я еще раз вспомнил о том, что у нас уже нет Крыма. У нас отобрали часть земли. Желание отобрать что-то у другого всегда превращается в жадную и бессмысленную борьбу. После всех этих долгих и мучительных движений земля останется там же, где и была, а вот руки наши будут пусты».


Его же фото-серия «Вопрос» зацепила почти всех посетителей выставки. Собственно, серия состоит из одной и той же фотографии, растиражированной в количестве 8 экземпляров, на каждой из которых напечатано по одному слову из вопроса: «Как жить полной жизнью в пустом городе?» Серия была сделана в курортном городке, чей летний глянец заметно поистерся в «несезон». Этот «депрессивный закат» и породил концепт: «Главный герой Скадовска осенью – это оглушающая тишина. Лай собак за забором, позвякивание велосипеда, разговоры у магазина –  все это гаснет через секунду. Люди как статисты, дома как декорации. Я бы не смог там жить».

Я верю этому человеку хотя бы потому, что он честен в своих интенциях: «Я просто рассказываю о себе и всё. Какой-то большой цели вроде «спасти мир» у меня нет. Фотография не спасёт мир – он живёт своей жизнью. Просто у нас есть возможность успеть сказать друг другу несколько слов».


Вот эта возможность – и есть фокус, в котором сходятся представленные видения. Даже в такой радикальной форме, как посмертная коммуникация. Лэнд-арт «Герой в сетях» Сергея Дяченко посвящен именно ей. На первый взгляд, люди, безусловно, ценят героев, но быстро забывают тех, кто умер за них. А герой… Нашедший свою гибель в ловушке, так и не успевший спасти мир… Диалог между мертвыми и живыми – нужен ли, возможен ли? Хотя бы на просторах нашей памяти. Или жизнь, бушующая вокруг их могил, – и есть лучший мемориал безвестным героям? 
 


Коллаж Юлии Логачевой «Герои изменённого сознания» можно было бы легко обвинить в пропаганде наркотиков. Однако спешить с этим не стоит. Что бы ни вызывало изменение состояния – естественная экзальтация или допинг – это всегда манило художников, и как способ обработки действительности, и как предмет для рефлексии. Проще говоря, или самому закинуться чем-нибудь, или войти в креативный экстаз, сотворив арт-продукт. 

 


Автор выбирает второе. Мирно сидящие молодые люди о чем-то трут (очевидная аллюзию на «Завтрак на траве»), просто вместо бутербродов и молока – junk и колёса. Коллаж имитирует пиксельную картинку. Зритель может убрать из картины то, что его раздражает. Если извлечем допинг, сюжет приобретёт ultimate innocence. Удаляем людей – остается бульбулятор. Но без пользователей он также невинен, поскольку не востребован. Мы можем изменить сюжет, но не изменим состояние. Невинность победила бы в любом случае. На самом деле, на картине люди и допинги живут параллельной жизнью. Их пересечение может быть лишь в реальной жизни. Зрителю решать, что меняет сознание героев картины – их беседа или junk.

 


Проект «Скадовский лобстер» (Юлии Белоусовой, Натальи Гордилей, Андрея Питомца, Александра Голенко) – доказательство того, что диалог возможен на всех уровнях. И, не в последнюю очередь, на культурно-историческом, где особенно ярко проявляются патриотические чувства, которые испытывают люди, искренне любящие свой город и его славное прошлое. Эта любовь – отличный повод для игры, в которую вполне взрослые люди сыграли с немалым удовольствием (примерив усы, якобы принадлежащие отцу-основателю города С. Скадовскому). Что еще подкупает, это аллюзии на культурные символы нашего времени – Дали и фильм «Лобстер» (очевидно претендующий на звание культового), объединившиеся на почве сюрреализма трансформаций. 

 

 

 

Еще раз о преображениях в проекте-утопии «Инвертор» (Дмитрий Балынь). Извечная мечта человечества превращать безобразное в прекрасное одним касанием. Путь постепенных трансформаций долог и тернист. И кто знает, что ждет в конце этого пути? А секундный «тач» – это так легко, рождает такое сказочное ощущение могущества! Только и здесь не все просто. Инвертор – не бог. И не в его силах отменить смерть. Но, может, и не нужно? Готовы ли мы, на самом деле, к бессмертию?


В рамках воркшопа были созданы 12 видео-работ – разных и по качеству, и по заложенным в них месседжах. Но ставших лучшей аттракцией выставки – народ ломился в «кинозал» толпами.








Комментарий Макса Афанасьева,
сокуратора выставки: 

«

Мы предложили молодым и ещё не старым поразмышлять о современных героях в рамках одного из заданий на воркшопе и получили набор рефлексий, объединённых одним феноменом: 

 

никто из героев не стремится менять окружающую действительность. Такое ощущение, что авторы просят об отсрочке каких-либо активных действий. Их герои и супер-герои созерцают, переосмысливают, изучают. 

 

У Семёна Храмцова космонавт открывает для себя безграничную вселенную гостеприимного китча. У Владимира Рагульского Призрак Коммунизма лишь является зрителю и не тревожит других героев повествования. Кандидат Стаса Волязловского, как и положено кандидатам, обещает. У меня вообще герои прячутся от реальности под одеялом. Только герой ролика Сергея Дяченко отважно выбегает за границу кадра в поисках мифических подвигов. Подвигов не видно, но о них нам сообщает бесконечная полоса бегущей строки. Самый потенциальный герой у Дмитрия Балыня. В его видеоарте Инвертор может менять природу любых вещей, до которых дотрагивается. Однако трагедия в том, что инверсия любых объектов подразумевает бесконечную инвариантность. То есть, прикоснувшись к мужчине, ему в одинаковой степени стоит ожидать женщину, неживого мужчину, ребёнка, скульптуру, т. д. Ситуация даже более патовая, чем у древнегреческого царя Мидаса, у того хоть со 100% вероятностью получалось золото. Вы все ещё хотите изменить мир?

Сегодня я ехал в маршрутке, и вдруг на меня упал чувак. Инстинктивно я оттолкнул его с неистовой силою. Он извинился и сказал, что не специально. В этот момент я понял, что объединяет всех созданных героев: всем получившимся героям нужна подпорка – как у римских копий греческих статуй. Без неё они падут. И только Красный Террор занимает устойчивое положение. В кадре, в пространстве, в истории. Он настолько же бесстрашен и целеустремлён, насколько нелеп и комичен. Ему не нужна национальная идея. Он знает что-то, что каждое утро поднимает его с кровати и наполняет его тело силой. Где же вы, розовые зайцы дюрасела… Где обещанное рекламой пальне, яке змушує рухатись країну вперед? Всё это наверняка у нас есть, но пока – двадцать пятым кадром».

»

Вот так. О важном – 25-м кадром. Пикселем. Претендующим на бессмертие мемом. Актуальным культурным символом. Неубиенным инстинктом видового превосходства. Мечтой о канувшем в мифологическую бездну Золотом веке. Далее продолжите сами…


* Special thanks Стасу Остроусу и Юлии Белоусовой за фото.

 


ОБЗОР РАБОТ


 


«Отель пятнадцати ТЕЛ»
Фильм Макса Афанасьева

Они приехали. Они уедут. Они здесь временно. Временные постояльцы. Живут. Это вряд ли полноценная жизнь. Это жизнь постояльцев. Она немного другая. Я бы назвал её полужизнью. Они не в своей тарелке. Знаете, что они делают в первую очередь, когда заселяются в отель. Они включают. ТЕЛевизор! Прикинь! Они включают ТЕЛевизор. Им кажется, что они не так одиноки, когда он рядом. Он может работать даже беззвучно. Но он должен соединить (Резонировать) биение их сердец и конвульсии эфира. Нет не конвульсии. ТЕЛевидение передаётся по воздуху воздушно-капельным путём. Блин, шо грипп. Ему комфортно в любом доме. А нам уже не комфортно без него. Моё ТЕЛевидение меня бережёт. Моё ТЕЛевидение меня бережёт. Я сгорю в его праведном, полусвятом огне пропаганды. Сгорю светлым и стройным. Ну и хер со мной.

видео




 


«Скадовский лобстер»
проект Юлии Белоусовой, Натальи Гордилей, Андрея Питомца, Александра Голенко

Кем бы вы хотели быть, если бы вам предложили родиться вновь? Политиком, художником, героем своего времени, а, может, деревом или… лобстером? Дали, кувыркаясь в детской кроватке, явно не подозревал, что его имя будет неразрывно связанно с сюрреализмом, потёкшими часами, яйцом, длинноногими слонами. Усами. Хотя дело не в Сальвадоре. Сергей Балтазарович Скадовский так же не предполагал, что через много лет граждане основанного им города пожелали бы «примерить» его образ. Впрочем, горожане были не менее изумлены открывшимися перспективами – на минуту стать «Бальтазаровичем» с его великолепными усами. Стать другим. Деятелем. Основателем. Семьянином. Человеком, вошедшим в историю. Ну, и лобстером, в конце концов. Не худшая из реинкарнаций.

Подробнее

 



Непрямая инверсия
Дмитрий Балынь

 

Он трогает. Он касается. Он делает иначе. Умение инвертировать разные предметы и частично влиять на живых существ одним лишь касанием. Например: красный меняется на синий, поломанный на целый, грязный на чистый, лысину на шевелюру, мальчика на девочку и т.д. Единственное что ему не подвластно, это обращение мёртвого в живое и наоборот.

подробнее

 


«Чья земля?»
Проект Геннадия Чернеги

В Скадовске я еще раз вспомнил о том, что у нас уже нет Крыма. У нас отобрали часть земли. Желание отобрать что-то у другого всегда превращается в жадную и бессмысленную борьбу. После всех этих долгих и мучительных движений земля останется там же, где и была, а вот руки наши будут пусты. 

Слоган: Герой и враг – это один и тот же человек.
Видео 

«Вопрос».


Как можно жить полной жизнью в пустом горде?
Главный герой Скадовска осенью – это оглушающая тишина. Лай собак за забором, позвякивание велосипеда, разговоры у магазина –  все это гаснет через секунду. Люди как статисты, дома как декорации. Я бы не смог там жить.

Подробнее


 


«Герой в сетях»
Сергея Дяченко (лэнд-арт)

Если герой некрасив – не значит, что ужасен, если он непонятен – не значит, что он не герой. Перед нами герой. Он хотел нас уберечь, но запутался. Он погиб. До него были и другие, непонятые. Их ряды уходят за горизонт. Вокруг них движение и жизнь.



 

«Реформатор» («Ох…но!»)
Фильм-пародия Стаса Волязловского

Украина живёт перманентными выборами. В то время, когда необходимо живое общение между властью и людьми, власть занята самопиаром. Она лишь декларирует диалог, имитирует заботу и обещает невероятное. Каждый раз кандидат во власть представляет себя супер-героем и почти богом в своих декларациях.
Стас Волязловский в гротескной форме представляет типичную агитку, тонко прописывая совершенную отстранённость и глубокое неуважение кандидата к избирателю. Под такой агиткой может стоять любое имя, представляющее любую партию. Вопрос поставлен ребром: проходит ли реформирование государство, таким же образом декларирующее проведение реформ?
видео
 



Суперкартоны
(Владимир Рейнхарт)

Так уж вышло, что в украинском социуме есть постоянный запрос на героев, но все они, либо мертвы, или же никогда не жили, поскольку являются плодом фантазии того самого вопрошающего социума. И если с реальными героями у нас всё так плохо, давайте каждый сделает себе героя по себе, и мы получим самого что ни на есть осязаемого, реального героя из 100% ДВП, который всегда будет с тобой, ну, и, собственно, будет героем. Он осязаем, он есть, он мёртв и фактически никогда не жил (для героя это немаловажно), и в быту он может быть незаменим. Главное, чтобы герой не оказался злодеем. Впрочем, антигерой – тоже тема…


 

Лабиринт (анти-Минотавр) 
Наталья Гордилей, Александр Голенко

Смысл брожения по этому лабиринту – отнюдь не встреча с чудовищем. Это – скорее, блуждание в самом себе, попытка диалога с самим собой. Как можно договориться о чём-нибудь с другими, если порою невозможно договориться с самим собой. Авторы предложили нам способ попробовать это сделать. И зрители оценили это. Все ожидали увидеть очередную страшилку, комнату страха. Но никто не ожидал в конце тёмного коридора, где ярко бьет в глаза мигающая вспышка, вдруг увидеть своё контражурное тёмное отражение в зеркале. Знакомый образ выглядит чужим. Тот самый «идеальный незнакомец» - интрига, страх, желание узнать поближе. Поиграть в знакомство. Испытать радость открытия. Заново посмотреть на свое «нутро».




ТРИ ПОГОННЫХ МЕТРА
Елена Афанасьева

В октябре 2015 года на тренинге для музейщиков в Молдове Макс Елигулашвили (по-моему один из лучших нас сегодняшний день тренеров Украины) показал это упражнение. Называется «Линия времени». Смысл в том, что на линии нужно сверху отмечать события, важные лично для тебя, снизу – важные для страны (но тоже, естественно, отобранные на основе личных наблюдений). Тогда я это упражнение не делала, была в группе тренеров, а не патисипантов, в смысле участников. А вот когда начала размышлять над темой героев в моей жизни – вспомнила эту линию. И поняла, что на неё идеально всё ложится. Потребовалось три дня самокопания, чтобы в итоге получить три метра заметок на обоях. Это 44 года. Очень плотная юность. Ещё более спрессованная молодость. Потом дыра длинной лет в десять… Возможно, было просто некогда искать себе героев. А возможно, реальность не предлагала ничего, достойного внимания. Причём под реальностью тут очевидно стоит понимать весь тот поток информации, из которого ты вылавливаешь своего героя. И нефиг ворчать, что все герои сейчас формируются под воздействием масс-медиа, а «вот в раньшие времена у нас были книги». Всё это информация. А мы – её фильтр. А наши герои – то, что осталось после фильтрации. Это похоже на заварку… Да, точно. Герои точно похожи на заварку. Впрочем, это тема для следующего проекта. 

 подробнее
 

Пляска Красного Террора
Владимир Рейнхарт

Когда-то он уже бывал здесь, и вот, после возвращения из срочной заграничной командировки ему снова пришлось выдвигаться в путь. На этот раз по приглашению старых знакомых из ПАРТИИ К, которые были недовольны сложившейся ситуацией так же, как и тогда, в первый раз. Заметно растерявший сноровку и форму Красный Террор отправился в Украину, чтобы напомнить её жителям о своей незабываемой пляске. Но атмосфера курортного юга и бытовые проблемы героя расстроили все планы, заставив его погрязнуть в рутине и социуме, да и отчёт с фото-фиксацией для пригласившей стороны ещё нужно сделать...

видео


 


Жертва
Рина Васильченко

Кто такой герой? Чем жертвует человек, если его призвание быть героем? Какого это быть героем и не стать жертвой конфликта, умирая не от чего-то, а ради чего-то? Если в стране война и человек, жертвуя своим временем, усилиями, здоровьем, идет на риск и приносит в жертву свои кости, свою жизнь, такой человек – герой! А если в стране мир и человек делает хорошие дела, он – просто хороший человек. Но у нас конфликт! У нас война и какова цена такой жертвенности, и готовы ли мы ее платить? Страшно, что такие простые вопросы решаем не мы. И человек, может, и не хотел, а, становясь заложником ситуации, способен одновременно и быть жертвой, и принося в жертву себя, быть героем. Как близко стоят эти слова - герой и жертва. Нам, живым, и мне лично очень хочется верить, что все не зря. 

подробнее





У Ариса
Вячеслав Машницкий, Николай Гоманюк

 Инсталляция «У Ариса»* – иллюстрация короткого эпизода в придорожном кафе, в котором случился акт неожиданного и безмежного армянского гостеприимства. Хозяин кафе стал героям дня для группы, возглавляемой художником Вячеславом Машницким. Затем естественным образом превратился в художественный образ. Портрет Ариса – аллюзия на иконографию, есть здесь и слава, и житие, составленное в две ленты из нескольких сюжетных фрагментов полуторачасового общения. Крошечной «келейки» в подземелье было достаточно для презентации такого мощного образа, который в купе с классическим столом, перенесенным из ближайшего уличного кафе, горячего и шипящего ещё шашлыка, свежей кинзы, кавказских тостов под сухое вино в кругу весёлой и постоянно меняющейся компании создал иную реальность, в которой на горизонте отчётливо замаячили две сакральные горные вершины. Когда же комната пустела, она тут же погружалась в холодную мемориальность. При этом её герой, не теряя величия, представал в иной ипостаси, меняя образ бывалого тамады на лишь светлое своё воспоминание. *Аристотель (Арис) – владелец популярного кафе на автомобильной развилке у Каховки. Он – безусловный герой дороги дальнобойщиков, каховчан и уже херсонцев.




Beautiful&dead
Екатерина Дегер, Вячеслав Лопатто, Денис Чап-Оглы

Красивых любят, многое прощают. Им, как Юпитеру, всё можно. Однако ж за красивым образом нередко скрывается г…о. Прекрасное вполне может быть мёртвым. Но даже будучи мёртвым, оно продолжает пожирать всё вокруг. И вот ты уже осыпаешься в прах… А все потому, что не уберег полезное в жизни свойство - умение не подпадать под магию пропорций. Впрочем, таких, как ты – миллионы. Значит, не о чем и сожалеть.
 

Кукла Морена: поход за счастьем
Артур и Альберт Айметовы

Мы все умрем, а хорошая история будет жить вечно. Так рождаются городские легенды. Иногда их дарят городам и селам заезжие гости. Так наши ребята подарили Скадовску роскошную sad love story о кукле Морена, покинувшей стаю и решившей найти суженного среди людей. Люди, как водится, оказались коварны и злы. Вроде дружили и даже пытались любить. А в итоге – тело куклы, уплывающее в закат.
Это первая, скадовская часть. Случилась и вторая, херсонская. Авторы решили перенести антураж этого мелодраматического нарратива из лендскейпа в urban space. Чтобы увязать эти два пространства, были придуманы дельфины, сплетенные из строительной сетки. Сочетание камки и техногенного материала создало дополнительный, очень мощный эффект. Тела дельфинов выпрыгивают из стен и битого кирпича в узком коридоре, который как бы продолжал причал на море. Это завораживает - слияние двух миров, природного и промышленного. Получилась оригинальная инсталляция, которая сработала и как коммуникативный проект (общение с местными горожанами), и как ленд-артовский.

подробнее
 
 

 

RIP №
Юлия Манукян, Сергей Дяченко, Стас Волязловский, Александр Семенченко

Раскрывая тему героя и его гибели, авторы проекта столкнулись с проблемой утилизации «героического трупа». Задумались и опробовали следующие варианты.

RIP №1. Можно тупо закопать в землю и поставить монумент. Ashes to ashes.

RIP №2. Полет в Валгаллу со всем накопленным при жизни добром.

RIP №3. «Праздник урожая». Не голодать и на том свете. Быть в уюте, красоте и всегда вовремя.

RIP №4. Посмертный фаянс. В подражание Дюшану.

RIP №5. Успение для бедных. Trash to trash.

*RIP – rest in peace (покойся в мире).

Вот такое «постмодернистское выгребание» вместо классического погребения . На самом деле, мы уважаем героев. Просто иронизируем над неловкостью их увековечивания, над дурным вкусом, над формальным подходом, над неуместной экзальтацией.. Возможно, мы никогда не поднимемся до их высот, но нам бы не хотелось скатиться в вульгарный пафос лживых чествований, когда уже совершенно наплевать на мертвых, а главной задачей становится заманивание в смерть живых.

подробнее




ORDINARY PEOPLE
Макс Афанасьев

Кругом Обычные люди живут своей обычной жизнью, выцарапывая для себя скромные блага и мечтая о «Настоящей» жизни, зафиксированной на страницах красивых журналов и помеченной рекламными паузами на каналах всепроникающего ТБ. Это нормально. Но их слишком много. Океан «ordinary people» омывает и омывает, смывая и размывая «Красивое», «Доброе», «Вечное». Движущая сила революции носит китайское Prado, а дядьки и тётьки истошно хотят выжить и не гасят окурки. Бедность не порок там, где её изучают в музеях. Здесь же, под моим окном, аттракцион любви к ближнему не заводится.
Простолюди на обложке. Это парадокс. Он заключается в том, что появление «ordinary people» на страницах глянца означает разрушение сказки. Это антиутопия. Крах «последней надежды» и оплота джедаизма. Но, в то же время, лица ничем не примечательных людей на передовице заставят присмотреться к ним, вглядеться в них повнимательней и увидеть то, что было упущено в нынешней концепции мирового порядка. Среди заурядных ценностей Ивана Григорьевича и Нины Васильевны есть архетип порядка и дар приумножения себе подобных. Их Истина где-то рядом, она пронзает историю человеков и отвечает за наполнение бюджета.

подробнее

 

Инвейдерз
Андрей Питомец, Вячеслав Лопатто, Екатерина Дегер

Комната с инопланетными пришельцами это вовсе не комната, а космическая капсула, которую  прислали сами инопланетяне!Человеческая особь, заходя в помещен يب поражается уль يبسةىيبиолетовыми лучами, их мозг بلينبلتبينت становится слабее, а с тем легче контролيسبسي . Ученые земл سيسشي пытаются изучить بيتسب по представлен يبس м фотографиям и схеيبسм телостроения, не зная, что на само لب  يفمف это подсадلبنتلينننت بتننيтка, это их запутает. Пока еще не بنلة зве لبيلبيل д بل б يى ые بيتسب   или  зл يسب , لةم ученые пبسينتются تلنب ределить  نبنستمظ . سينبتسينت سنيتبنتيسة ؤبمنيةبصثبمنؤ ؤةنمؤصينؤةصمنؤةيؤةصنؤصةلصثخمقلاكسصننبةكيص ثيك ضةصثك نشلةكثل قثةاكشلبةصخبثكخصهفةشل  شكةصثخ لصهفصخك"ثلفةك !
 


Володюшка
(социальный хоррор)
Юлия Логачева

То ли невыносимо блеклая предвыборная компании в местные органы власти, то ли длительное влияние нашего аморфного колорита, но "появление", причем случайное, инопланетного существа в провинциальном украинском городе показалось мне куда более правдоподобным и созвучным, чем создание гламурного и накачанного супер-героя. Но пустота и однообразие периферии вдохновляют. Порождают противоречивые и провокационные образы. И если гуманоид "Володюшка" --это плод воображения и желтой прессы девяностых, то среда в которую он попадает, к сожалению, это чья-то ежедневная реальность. Внешне уродливый "карлик" отвращает меньше, чем люди, с которыми он обречен жить, Глаз человека давно замылился, собственные несовершенства его уже не смущают, зато представитель иной цивилизации быстро угасает, встретившись с нижестоящими в шкале моральной эволюции.

видео



 



МОСТ

Стас Остроус Маленькие герои большого Прыжка. Круто. Эффектно. Восторженный визг. В общем, красивая картинка. Но Мост, с которого прыгают эти ребята, - не просто повод показать свое мастерство, погонять адреналин… Это символ перехода от детской бесшабашности к взрослой жизни, взрослому героизму, когда прыгать придется в другую реальность… Где герой – не тот, кто сделал клевое сальто, а тот – кто, сгруппировавшись, плавно вошел в темные воды нашей безжалостной экзистенции и, главное ,- смог всплыть. Для некоторых из них – это последнее детское лето. Умирающий день, прощальный прыжок, озноб предчувствия…

подробнее





Паца-Бог
Александр Жуковский

«Паца» – родом из пацанячих разборок конца 80-х – начала 90-х, и более суровых, уже не пацанячих 90-х. Не так давно они руководили страной и пытались решать вопросы так, как они понимали. Паца-Бог Александра Жуковского – герой нашего времени. Это не Тимур без команды, и не Робин Гуд, это чисто наш пацик – четкий до отвращения. И такой же отвратительно эффективный.
 




Воркшоп, реалізований ініциативною групою "Urban СОУС" в партнерстві з ЦМІ "Тотем", проходив в рамках проекту «Від руйнування до творення. Шляхи примирення в українському суспільстві», який реалізується Благодійною організацією «Фондом громади м. Херсон «Захист» спільно з Інститутом по міжнародному співробітництву Асоціації народних університетів Німеччини (DVV International) та громадською організацією Інформаційно-дослідницький центр «Інтеграція та розвиток» при підтримці Міністерства іноземних справ Німеччини.