Этот текст созревал долго, поскольку я очень много времени думал, а стоит ли. Но, как мне кажется, стоит, ибо мой взгляд – это тот самый взгляд Постороннего, того, кто находится над ситуацией. Он может быть ошибочным, субъективным, но, мне самому это важно.
Я Стаса лично знал не так много – чуть более двух лет. Даже в пределах одной жизни человека это время минимально, чтоб кого-то узнать по-настоящему, тем более такого действительно сложного и мятущегося, каковым был Волязловский – истинный sauvage. Думаю, для Стаса я был неким случайным пассажиром, с которым можно поговорить при желании обо всем, но все же держа определенную дистанцию касательно пределов личной откровенности.
И потому Стас запечатлелся в моей памяти исключительно как contemporary artist, давно переросший не только Херсон, но и Украину в целом. Причем украинское арт-сообщество только после преждевременной кончины Стаса начало осмыслять его художественное наследие, к сожалению, очень поспешно и юридически некорректно переданное в частную коллекцию. Полемика вокруг наследия стала затмевать само наследие, которое часто создавалось в соавторствах, и сейчас важна, в первую очередь, верная репрезентация Волязловского – как одной из самых важных фигур украинского совриска.
Впрочем, полемика вокруг передачи наследия Волязловского в третьи руки обнажила весь тот комплекс проблем, которые существуют на украинском рынке искусства и о которых писал и сам Стас. Его тексты – не только стихи, но и, по сути, дневниковые заметки о самых актуальных вопросах, порой имеют характер манифестов, и именно Волязловский имел право на них, как никто другой. С моей стороны, это не пафос, а всего лишь трезвая констатация.
Ничто так не претит серьезному осмыслению наследия того или иного современного художника, как мифы об этом самом художнике. Часто за этой мифологизацией стоят:
- сам художник, стремившийся при жизни обрести некий ореол культа;
- кураторы и коллекционеры, считающие, что миф все же легче продать;
- бывшие жены/мужья/любовники и любовницы, просто почитатели, не склонные оценивать такое наследие сквозь тонкое стекло объективности.
По моему мнению, не должно быть и никакой сопутствующей фриковизации или, наоборот, вычищения из его художественных практик присущей ему трансгрессии. Стаса невозможно встроить в концепт «художника для всех».
В случае со Стасом Волязловским, сотворение мифа выгодно лишь тем, кто сумел хитро выдернуть все его наследие из здешнего херсонского контекста, со слишком явными попытками встроить все его работы в некие рамки. Выставка «Оригиналы» возвращает Стаса домой в самом прямом смысле, и тем примечательнее кажется кураторское решение Семена Храмцова провести экскурсию на выставке, более детально рассказывая о создании тех или иных работ художника. Так мы переходим к подлинному пониманию сути художника через вынужденное экспозиционирование «калек». Их фрагментированность сродни человеческой памяти, которая одинаково может зафиксировать как самое худшее, так и самое лучшее.
Такой подход позволил абсолютно снять дистанцию между зрителями и «арт-объектами», одновременно приоткрывая Волязловского для пришедших на ивент неофитов. Впрочем, и не только для них – на фоне посмертных выставочных проектов Стаса в Киеве и Харькове херсонская не грешит поверхностностью понимания того, кем же был и, в сущности, остается Стас Волязловский в истории современного украинского искусства.
Гипертекстуальность его творчества ощутима даже в экспонированных «кальках», на которых не всегда можно с ходу разобрать текст или изображение. И это дополнительное усилие – еще более глубокий «нырок» в концепт. И без того насыщенный художественный мир Стаса в «Оригиналах» оброс «плотью» энигматичности, подспудно призывая зрителей разгадывать, рассматривать, погружаться – без перегруженности или, наоборот, упрощения. Последнее сильнее всего будет вредить работе по осмыслению творчества Волязловского. Упрощая – унижаем и уничтожаем: суть, смыслы, автора. И выставка «Оригиналы» выглядит как реконструкция художественного опыта Стаса, с четкими акцентами на нем как на самобытнейшем художнике, эмпатичном по отношению к нашей сумасшедшей реальности.
«Оригиналы» – об этом: о запоминании художника в его различных инкарнациях, и о том, что такие художники как Стас обречены на вечное возвращение туда, откуда начался их земной путь.
Фото: Семен Храмцов, Юля Манукян
