terra futura фотопроекты	terra futura киноальманах	terra futura инсталляции
terra futura квартирники Мебель с Гадяча Boba Group ул. Горького 11	terra futura квартирники Горько! С. Волязловский\Ж. Возбранная Просп. Ушакова 51	terra futura квартирники ЗПК ЦСИ "Чайная фабрика" ул. Соборная 28

TERRA FUTURA
ИНСТАЛЛЯЦИИ


Сергей Лиховид

Буратино online

Весь мир похож на телеэкран – такой же плоский и тупой…
Рамон Игнасио Перец

  

Александр Юдин

Синематика

Композитор, работающий над саундтреком к фильму, должен проникнуться атмосферой кадра, режиссерской мыслью – чтобы максимально точно отобразить настроение и драматургию сцен картины. Но сколько бы он ни смотрел на экран, ему постоянно приходится заглядывать внутрь себя – в поисках тех эмоций, которые могли бы подчеркнуть всё то, что не смог донести автор фильма. Так чьё же настроение мы чувствуем, просматривая фильм? Сопереживаем ли мы тому, что видим на экране, или же мы погружаемся в переживания композитора, которые он сумел передать посредством музыки? Давайте просто выключим звук и проверим.
video

 

Александр Юдин

Портал Времени

Энди Уорхол купил себе огромное помещение на 5-м этаже дома №231 по 47-й улице на Манхэттене. Перекрасив стены в серебряный цвет, он назвал это место «ФАБРИКА» (The Factory). Это место стало студией, в которой Энди работал и устраивал презентации своих проектов.

Сейчас мы находимся в Херсоне, на ул. Залаэгерсег, 18, на пересечении Бериславского шоссе, в торгово-развлекательном центре, который также называется «ФАБРИКА».

Глядя на фрагмент серебряной стены, имитирующей The Factory Уорхола, мы можем перенестись в 1968 год и посмотреть, как Энди занимался творчеством, делая свои знаменитые шелкографии. Но смотрите внимательно: у «ФАБРИКИ», где вы находитесь, тоже есть, что вспомнить.

 

Макс Афанасьев, Татьяна Кабакова

Розовый бойлер

Есть суммарное человеческое счастье, отредактированное восхитительным миром современной рекламы. Счастье, сбалансированное героями Диснея и пропорциями Барби. Оно искусственное, оно розовое и оно безмятежное. Возможно, исключительно розовым могут упиваться одни идиоты. И дети. Тоже, в общем-то, идиоты, но такие милые и розовые...

 

Ольга Плоткина

Останки быта

Есть такое явление, как «вещи, которыми я когда-нибудь воспользуюсь». У меня дома они хранились в аккуратных шкафах и, в особенности, в мебельной стенке. Потому что по-настоящему необходимые предметы не могут быть положены так неудобно – они всегда валяются под рукой и не вписываются в структуру советской мебели. Всё, что я кладу на полку, будет забыто. Мебельная стенка – саркофаг. Символ страха потерять, выкинуть, избавиться. Консервируем всё, что имело ценность, или имеет память: эти нечитанные книги и подранные игрушки, эта посуда для особенного случая и свитера, которые никто не хочет носить, бесполезные сувениры, лишние подушки, старая обувь, грамоты, открытки, папки... И когда ты, наконец, навсегда уходишь из дома, оказывается, нет ничего, что хотелось бы взять с собой.

 

 

Татьяна Стыцко

Уютные сети

Есть уголок потребителя, покупателя. Есть кухонный, зеленый, мягкий, живой уголки. Есть уголок на потолке с паутиной. А у меня в комнате есть виртуальный уголок – всемирной паутины. Часто залипаю там. Слишком уютные сети.


Семён Храмцов

ВСУЕ
Очень много верований присутствует в нашей жизни и, особенно, в быту. Они глубоко укоренены в сознание многих людей, в сознание нашего общества в целом. Как бы кто ни говорил, что это все «всуе» - напрасно, и просто верование, но многим это не дает спокойно жить или, наоборот, дает спокойно жить. Проблема – в том, что нет четкой систематизации. Если явление есть, то пора бы уже знать, где зоны его действия, и понять причинно-следственную связь. Решает эту проблему дизайн-плакат, буклеты, стикеры, напоминалки, листовки, баннеры в сети, вирусные ролики… Этот проект поможет открыть новые и укрепит старые верования, а может, кому-то он поможет отказаться от них, но хотя бы не наплевательски отнестись к мировоззренческому наследию предков, хоть и модифицированному устными пересказами.
подробнее

 

Куратор: Анья Кислая

Глубина тумби

Тумба, як частина інтер’єра, має функцію зберігати в собі особисті речі господаря. Проект складається з 4 тумб, які об’єднані своєю першочерговою функціональністю, але різні за своєю концепцією.

Тумба №1(Тетяна Зайцева, Херсон)

Час йде і разом з ним приходять зміни. Так і зараз: ззовні люди та все навколо виглядає як раніше, а серцевина вже інакша.

Тумба як сховище чогось сакрального, душі людини. Тому ззовні вона ще проста, з радянських часів, а всередині, пофарбована жовто-блакитними кольорами, вже має свою само ідентичність. А маленький хрестик – елемент віри в майбутнє.

Тумба №2 (Яель Грицаєнко, Ізраїль)

Прекрасна зовнішність часто ховає під собою жахливу середину. Тумба ззовні розписана хохломським розписом, красива як матрьошка, а всередині ховаються олов’яні солдатики. Такий собі Троянський кінь.

Тумба №3 (Світлана Михальчевська, Херсон)

Це тумба, де все стоїть на своїх місцях, ідеально виставлено. Порядок триває роками, а згодом – і десятиліттями. Далі ми навіть перестаємо відкривати тумбу. Гармонія стає пилом, павутинням. І коли врешті-решт відкриваєш дверці, то з’являється відчуття огиди. Ти просто не розумієш смисл цього порядку.

Тумба №4 (Антон Палічев, Херсон)

Головна відмінність людини – це її особистість.

 

Диана Блбулян

Double Trouble

Избавиться от любой Проблемы можно, только забив на неё. Хватит тратить время на тщетные и бездарные решения! Всё ещё думаешь, что можешь многое изменить? Забей! Возьми в руки молот и разнеси проблему в щепки. Устрой дестрой и с облегчением вздохни.

В контексте этой работы, гвозди – мелкие, но видимые трудности, которые в сумме являют собой большую проблему. Такая визуализация простой игры слов становится интерактивной, когда решение метафоричной проблемы ограничивается применением физического усилия над забиванием обычных гвоздей в деревяшку. И вот тут-то начинается волшебство: это как в гневе разбить тарелку. Нет прямой связи между проблемой и решением, есть только способ отвлечься.

 

Рина Васильченко

бесценность

Вы знаете хоть одного человека, который хочет жить хуже, чем живет? Всем свойственно хотеть жить лучше и приукрашать свою жизнь, свой быт. Шопоголики, фетишисты, да просто жадные потребители масс-продукта всех видов – истинные представители нашего сегодня. Все для них. Чем еще порадовать эти неутолимые консьюмерские сердца? Превратить бросовую одноразовую посуду в нечто бесценное. Золотой трапезный пластиковый стол, стулья, сервировка на 12 персон. Вот они – настоящие предметы роскоши. Модно, современно, бесценно…

 

Анья Кислая

Від килима до арту

Надання нових сенсів старим речам. Проект виріс з ненависті автора до інтер’єрного дизайну «совєтської» епохи – коли замість картин у домівках панували килими і килимки, покликані прикривати дірки та інші пост-ремонтні дефекти. Типові, однаково вульгарні, вони не залишали місця арту. Нарешті наступив час помсти: натягуємо килим на підрамник, фарбуємо його білою фарбою та створюємо ілюстративний малюнок ззовні. Арт повертається.

 

Владимир Рейнхарт (Херсон)

UKR Семья KHERSON

Версия№1

Живём мы вот с вами на юге, юге Украины, в Херсоне, и вроде бы все мы здесь украинцы, но присмотришься… Там евреи, турко-татары, русские, армяне, поляки и ещё множество, но почему-то все украинцы! Все мы разные, и в то же время мы одинаковы в своей разности. В наших генах кровь множества, и порой нам самим сложно определится, кто же мы – евреи, татары или русские? Может быть, мы южане, некий новый народ, где смешение кровей обязательно, или мы южные украинцы? И семьи наши так же неоднородны, как и кровь: в одном доме, в одной квартире, одной ячейке, живут русские и украинцы, евреи и татары и дети их, гибриды, руссско-татары, еврее-украинцы и дети детей их, русско-еврее-татаро-украинцы…Но, посмотрите, мы находимся в гармоничном равновесии, мы в мире с самими собой и друг с другом, неужели тому виной наша неоднородность? И вывод напрашивается сам собой: быть однородным плохо? Быть титульным – это прямой путь к ксенофобии, или титульность сама по себе обязывает к этому? Да и существует ли этот «титул», может, это миф, плохой, зловредный миф, от которого лучше отказаться, от которого мы будем страдать? И вроде бы не спорим, не воюем, и между собой, и в семьях, неужели нас что-то объединяет, какая-то внеземная сила, какое-то слово? Семья? Украина?

Версия№2

Что есть отражение Украины в каждом из нас? Для меня это семья, моя семья. Это моя внутренняя Украина. И для того, чтобы быть в ней украинцем, необязательно принадлежать к мифической титульной нации укров. Можно, ведь, как в моей, и не только моей, херсонской семье, иметь в своём роду всего понемногу: немного татар, щепотку евреев, 10 грамм русских и поляков, и да, «титульных» тоже не забудем, но в итоге всё равно выйдет украинец, такой же, как и все другие. Мы разные, но одинаковы в своей разности, мы даже можем считать себя не украинцами, пытаясь, каждый усидеть на своём национально-деферентном стуле, но в итоге мы соберемся за общим, семейным столом и будем едины, поскольку это и есть Украина.
подробнее

 

Валерий Копысов

Ломая стандарты

Все свое детство я прожил в стандартах и стереотипах. Лишь подростком я понял, что надо что-то менять. Мы все похожи на огромную моль, окруженную оболочкой. Питаемся едой, которую в нас запихивают. Примеряем одежду, которая нам не нравится, но зато она не раздражает остальных. Быть как все или выйти за рамки? Люди задают эти вопросы каждый день, боясь узнать что-то новое... Многие вокруг так и остаются наевшимся насекомым, живущим в шкафу...

 

Семен Храмцов (Херсон)

Зона Комфорта

День города в этом году казался не таким уж и праздничным. Сначала неприятно моросило, а к вечеру с неба посыпался пепел горящих плавней. В разгар «праздника» воздух потяжелел от выхлопов машин, пота толпы и перегара. Слышалась брань, звуки бьющихся бутылок и хруст вымирающих лавочек. Плевки, окурки и пивные крышечки на асфальте напоминали звездное небо, а блюющая девочка – богиню, рождающую Млечный Путь. Когда я проходил сквозь врата, которые представляли собой два переполненных мусорных бака, меня остановил темный шатающийся страж бомжеватого вида и стрельнул сигарету. В подъезде в нос мне вонзился запах аммиака – опять нас..ла какая-то тварь! Черт! Как я это все ненавижу! Скорее бы добраться в свой теплый дом, где среди испанской мебели из натурального дерева, виниловых обоев и персидских ковров, сувениров из оникса на кружевных салфетках в серванте от «Домини», голландских натюрмортов, на позолоченных рамах которых играют зайчики хрусталей чешских люстр, на маленькой бордовой подушечке из атласа, обшитой ажурной бахромой, скучает и ждет, когда я вырвусь из этой проклятой свалки, мой любимый кот Васька!

 

Макс Афанасьев

Белый белый регресс

В шкафу всё белое. Это ли не признак торжественного прощания с внешним миром. Только первобытная форма. Солдаты провожают в первый путь лучи Белоснежного солнца. Все замерло. Это начало цивилизации и ее конец.

 

Татьяна Кабакова, Максим Афанасьев

Хироманы

Чтобы попасть на банкноту, нужно прославиться. Нужно стать знаменитым, нужно олицетворять нацию, нужно это попадание заслужить. С другой стороны - это же ДЕНЬГИ! Это же сор, стяжательство, стыд, страдание, спесь.

Деньги, несмотря ни на какие призывы общественности, по-прежнему главные герои Мира. Однако нефть дешевеет, инфляция растёт, на подходе новые банкноты с новыми героями. Hero money.

 

Art group VacciNation

Музей ВакциНации

 «Не сотвори себе кумира» – да, не нужно. Из кого-то не нужно. А вот из себя – на здоровье!

В наши дни люди совсем растеряли свои ценности, стараясь не показаться эгоистами. И зачем?

Скромный художник – вялый художник.

Каждая частичка чего-либо – бумажка, камень, фантик – это часть нашей жизни.

У каждого объекта есть своя, уникальная история. И мы не стесняемся её рассказать, превратив шкаф в музей самих себя. Каждая мелочь для нас – экспонат.

Цените свою историю!

Александр Жуковский

In-контактное сумо

Внутренний сумоист есть в каждом из нас. И «жмет» он нас не по-детски. Тяжело вперив взгляд в наши внутренние сомнения, увесисто навалившись на наши несовершенства, он ждет, когда мы либо рухнем под напором этого беспристрастного знания нашего нутра, либо стряхнем с себя эту тушу - и победно поскачем в светлую даль. До следующего неминуемого столкновения. От внутреннего сумоиста не убежишь.

 

 

Ольга Пузырь, Александр Зырянов 
ГОСТ 20400-80

Трехстворчатый шкаф – гордость советского человека, многофункциональный, с полочками и плательным отделением, зеркалом во весь рост и перильцем для мужских галстуков. У нас в доме на этом перильце висели домашние пояса: мамин утонченный с маленькой позолоченной пряжкой, отцовский кожаный с металлической бляхой и мой школьный – тряпичный. Шкаф – мое излюбленное место пряток и времяпровождения, моя цитадель от воображаемых врагов и уродов, в нем всегда пахнет лавандой. Позже я узнаю, на что пошел мой отец во времена дефицита, чтобы заполучить этот роскошный предмет интерьера, который скрыл, словно кладовая, все вещи, развешенные на спинках стульев и сваленные в углу кровати.

Приобретение

Отец был молодым, но очень перспективным инженером-строителем одного из городских предприятий. Вокруг завода, согласно утвержденному генеральному плану строительства города, возводились дома для рабочих, в одном из них я до сих пор живу. Отец спроектировал дом и поехал в Москву, чтобы утвердить проект. Три дня он ходил в кабинет столичного начальника, чтобы тот подписал разрешение на строительство общежития, но все тщетно – отказывал, то нерентабельно, то слишком футуристично. Что только ни предлагал отец: и путевку в заводской пансионат в поселок Стрелковое на Арбатской стрелке, и коньяк, и домашнее вино, и дедовский красноармейский портсигар, и немецкий столовый сервиз «Мадонна» на 12 персон, и деньги, но, увы, ничего не подкупало чиновника. В день отъезда отец надел единственный пиджак и кубинский значок, он вообще, очень увлекающийся был – коллекционировал значки и иностранный алкоголь. Московский чиновник увидел значок, попросил подарить, отец согласился и отдал ему значок в обмен на подпись в проекте. Так появилось еще одно здание в городе, которое, между прочим, функционирует до сих пор. Руководство предприятия за разрешение на строительство пожаловало моему отцу новый шкаф «Светлана».

В шкаф моментально перекочевали: постельное белье производства местной ткацкой фабрики, югославские платья, брюки из Чехословакии, футболки из ЦУМа, искусственные шубы, ночные платья из советской вискозы, пояса (3 штуки), галстук отцовский, шляпа зимняя, чемодан кожаный. Шкаф простоял у нас до избрания в президенты Украины Леонида Кучмы. Скроенный и сколоченный согласно государственным стандартам СССР, шкаф так и остался в моей памяти, как пример абсурдности получения желаемого.

Переезд

Папа отвез наш шкаф на служебном ГАЗоне бабушке, бережно обмотав его старыми покрывалами. Вместе с водителем отец занес шкаф в комнату к бабушке. Шкаф был словно с другой эпохи – огромный, полированный, темным пятном закрыл голубоватую с каемкой под потолком стенку бабушкиной спальни. При монтаже подарка под весом шкафа продавился  деревянный пол, и его было решено поставить под противоположную стенку ближе к окну. Отец пол справил и уехал домой. Бабушка отодрала ножом жвачку от задней стенки шкафа, которую я прилепил несколькими годами раньше. Выложила на полки рушники машиной и ручной вышивки, ночные сорочки с накрахмаленными воротничками, платки и постельное белье, халаты и платья, которые, честно говоря, никак не отличались друг от друга. В оставшиеся две створки новая хозяйка шкафа сгрузила все, что лежало у нее в доме не на своих местах: пылесос, утюг, закатку, которая не вместилась в погреб, старинный радиоприемник.

Рушниками из этого шкафа бабушка обвязывала меня, когда я шел в армию, этими же рушниками благословляла, когда я женился, этими же рушниками повязывала руки мужчинам, которые несли гроб с моим отцом, эти же рушники моя мать положила в гроб моей бабушке.

Вторая жизнь

После смерти бабушки я продал дом, старый покосившийся шкаф со всеми пожитками достался новым владельцем. Я не стал ничего забирать из мебели, единственно, что с женой мы забрали ‑ бабушкины вещи, которые отнесли в церковь. Я работал торговым представителем по продаже сигарет, ездил на машине, в основном, по области. Однажды, подъезжая к магазину клиента, в районе дома, где жила моя бабушка, я увидел наш трехстворчатый шкаф. Вернее то, что от него осталось – торговцы овощами оборудовали из него торговое место: из дверей сколотили щит под ноги, на основании шкафа выложили овощи, фрукты и цитрусы, на антресоли, словно на троне восседал кавказец с русской женщиной продавцом.