Великолепная коллекция – Давид Бурлюк, авангардист Олег Соколов, южнорусская школа живописи, блок художников-нонконформистов, одесский концептуализм, уникальные архивные вещи... Из современных - Ройтбурд, Гусев, Жалобнюк и др. Евгений – рассказчик от бога, получился интереснейший материал о ярких моментах коллекционирования.

Я не представляю свою жизнь без живописи. С пятого класса и до окончания школы я занимался в художественной студии Юрия Николаевича Вольского – во Дворце пионеров, который до того был и после того вновь стал Воронцовским. Рисование было всепоглощающей страстью, я старался рисовать всё свободное время. А настольными книгами были тогда иллюстрированные биографии Ильи Ефимовича Репина и Валентина Серова. Я читал их множество раз, начиная с любого места и восхищаясь картинами и рисунками. Всегда под рукой были каталог картин Одесского художественного музея, музея имени Пушкина в Москве и – спасибо маме, - цветной, прекрасно изданный каталог коллекции Арманда Хаммера. Ах, какой там Ван-Гог! Именно цветные репродукции работ Ван-Гога я повесил у себя в комнате первыми.

Мне повезло – ещё будучи школьником, я смог неоднократно побывать в Третьяковской галерее, Пушкинском музее и в Эрмитаже. В обоих наших одесских музеях бывал десятки раз. И сейчас в любом путешествии, в любом городе и стране посещение художественного музея является обязательным пунктом.

Прошли годы, и другая страсть, - литература, - соединилась с любовью к живописи.

Сейчас я пишу рассказы и статьи о художниках, делаю с ними интервью. В 2010 – 2012 годах мы с Евгением Михайловичем Голубовским выпустили три сборника «Смутная алчба», куда вошли шестьдесят интервью с одесскими художниками.

После этого были опубликованы беседы с Ильёй Зомбом, одесским художником, давно живущим в Нью-Йорке, с живущим в Париже легендарным Николаем Дронниковым и целый ряд статей о художниках, так или иначе связанных с Одессой – начиная с Сони Делоне, Василия Кандинского и Давида Бурлюка и заканчивая Игорем Гусевым и Сергеем Ануфриевым. Потом круг расширился – я пишу о художниках русского и украинского авангарда, делаю обзоры европейских выставок.

Первые работы для своей коллекции я купил лет пятнадцать назад у замечательного одесского художника Андрея Герасимюка – я узнал о нём через общих знакомых. Прекрасные морские пейзажи и городские сценки – масло и акварель. Понемногу покупал работы одесских и европейских художников – для украшения дома. Но главным толчком для начала настоящего коллекционирования стало открытие Музея современного искусства Одессы. Я подумал – почему и мне не начать собирать систематически? Тогдашний сотрудник музея Дмитрий Банников – мой давнишний приятель, - помог мне войти в круг одесских художников и коллекционеров. Ну, а после «Смутной алчбы» я узнал практически всех.

Любое коллекционирование – занятие интеллектуальное. Ты должен знать о предмете своего интереса всё. В коллекционировании живописи к этому нужно добавить хороший вкус.

Сколько ошибок совершают начинающие коллекционеры! Сколько ненужного балласта есть почти в каждой коллекции… Хороший вкус, интеллект и страсть – вкупе с навыками сыщика, - основа хорошей коллекции.

Да-да, хороший коллекционер может годами «идти по следу» нужной работы.  Или, например, исследование провенанса – научный подход тут зачастую соединяется с увлекательным чуть ли не детективным расследованием.

Безусловно, интересно покупать работу непосредственно у художника. Помимо тех очевидных преимуществ, что это дешевле и тебе не продадут фальшивку, - ты знакомишься с мастером, чувствуешь его энергию, узнаёшь его взгляды, интересы. Но не менее интересно, увлёкшись судьбой кого-то из известных или забытых художников прошлого, начинать исследовать детали их биографии и затем искать, покупать их работы. А ещё здорово неожиданно найти маленькое сокровище – работу известного художника или просто хорошую живопись - на барахолке. На нашей Староконке, флимаркетах в Вене, Лондоне, Париже.

Любая коллекция является отражением собирателя – его характера и даже темперамента, вкусов и предпочтений, его возможностей и среды, в которой он находится. Моя коллекция, в которой преобладают работы одесситов – не исключение.

Она отражает мои увлечения тем или иным художником; некоторые увлечения прошли, некоторые, наоборот, окрепли. Конечно, более хладнокровный собиратель выстраивал бы коллекцию более системно – или «широко», по работе каждого знакового одесского художника за сто – сто двадцать лет, или «глубоко» - выбрав какую-либо тему. У меня так не вышло. Я собирал тех, кто мне нравится. Влюбился в Александра Фрейдина — начал собирать Фрейдина. Влюбился в Валерия Гегамяна, Олега Волошинова, Евгения Рахманина - начал собирать их работы. Продолжается это уже почти 15 лет. Хотя определённые предпочтения в жанрах всё же есть – например, «ню».

Начав с одесских художников, я постепенно расширял круг своих интересов. В коллекции появились работы прекрасной киевской художницы Зои Лерман, крымских художников Рената Рамазанова, Фёдора Захарова, Александра Шабадея, парижского художника Николая Дронникова и берлинского Дмитрия Врубеля, чехов Людвика Кубы, Мирослава Голы, Вацлава Фиалы и других.

Со временем предпочтения стали связаны в том числе и с объектами моих исследований. Точнее, субъектами. Заинтересовавшись судьбой одессита Давида Видгофа, прожившего большую часть своей жизни во Франции, я приобрёл его работу. То же случилось и с Давидом Бурлюком, чью жизнь и творчество я изучаю уже много лет. Есть теперь в моей коллекции и его работы, и работы его сестры, Людмилы Кузнецовой-Бурлюк, которая была в начале прошлого века одной из лучших учениц Императорской Академии художеств и которую Валентин Серов приглашал совместно писать натуру, а затем на долгие годы она оказалась совершенно забытой.

Если же говорить об одесситах, я рад представить работы любимых мною Олега Соколова и Александра Фрейдина, Валерия Гегамяна и Юрия Егорова, Валентина Хруща и Николая Шелюто и, конечно, многих моих друзей и знакомых: Игоря Гусева, Александра Ройтбурда, Сергея Ануфриева, Владимира Наумца, Олега Волошинова, Евгения Рахманина, Давида Беккера, Геннадия Гармидера, Владимира Стрельникова, Андрея Герасимюка, Елены Щёкиной, Александры Кадзевич, Ольги Котовой, Стаса Жалобнюка, Андрея Коваленко, Виктора Хохленко, Стаса Подлипского, Леонида Войцехова, Дмитрия Дульфана, Вадима Бондаренко, Инны Хасилевой, Натальи Лозы и многих других.

- Как структурированы работы в залах музея?

- Всего в шестнадцати залах на двух этажах представлено около ста работ. Директор музея, Семён Борисович Кантор, предложил временной принцип, и я понял, что это лучшее решения. Первый зал мы назвали условно «От Южнорусских до соцреализма». Соцреализма в моей коллекции практически нет, а Южнорусских немного, но их работы очень важны – ведь это важнейший этап становления художественной жизни в Одессе. До 1865 года город зарабатывал деньги, и когда одесситы решили, что пришло время задуматься и об искусстве, они основали Общество изящных искусств с рисовальной и музыкальной школами при нём. Рисовальная школа стала позже Одесским художественным училищем. Из Южнорусских в моей коллекции – небольшие акварели Костанди и Дворникова, работы Буковецкого, Бальца, Стилиануди, Бершадского. Продолжателями школы первых русских импрессионистов стали Владимир Синицкий и Николай Шелюто.

Отдельный зал посвящён Давиду Бурлюку. Я им занимаюсь много и подробно. То, что я мог себе позволить, это работы американского периода. Бурлюк за свою жизнь написал больше 17000 работ – гнался за Уильямом Тернером, знаменитым своей плодовитостью. Мечтал пережить Толстого (скончавшегося в 82 года). И добился своего – прожив 85 лет. Они с последним секретарём Толстого, Валентином Булгаковым, дали друг другу обещание дожить до этого возраста. Бурлюк писал: «75-летие моей жизни: 27375 прожито дней, или 3 билл. 750 мил. ударов сделано сердцем». Он прожил в Америке 45 лет. В Одессе он дважды учился в  художественном училище и окончил его в 1911 году. Потом уже уехал учиться в Москву.

Всё, что связано с Бурлюком, для меня дорого. И, в первую очередь, не работы, которые, в принципе, не трудно купить, важно просто найти вменяемую цену, а его письма, почеркушки, рукописи, воспоминания… Меня вообще последнее время больше интересуют архивные вещи. Я, конечно люблю живопись, но сейчас больше интересует судьба, нюансы жизни художника.

Следующий зал – Олега Соколова. Художника, поэта, диссидента, графика, мистика…. 15 июля ему исполнилось 100 лет. Уникальный поет, график, мистик…

Он начал работать в 50-е, был ярым антисоветчиком, дома на стене у него была нарисована антисталинская, анти-гулаговская фреска. В 44-ом, ещё на фронте, он написал стихотворение на день рождения Сталина, «Тост». Начиналось оно словами «Еще одна годовщина голода и позора». Можете себе представить, как он рисковал. Его постоянно пытались то посадить, то выслать из Одессы. Тогда он начинал пить, попадал в «дурку» на 2-3 месяца, пережидал там трудное время. Почти всю жизнь он проработал в Музее западного и восточного искусства. Коллеги назвали его «Великий».

Следующие залы – художники «Второго одесского авангарда». Три зала «ню». На втором этаже музея – отдельный зал с нефигуративными работами Владимира Наумца и Валентина Хруща, два зала одесских концептуалистов. Тут и Перцы, и Мартынчики, Сергей Ануфриев, Юрий Лейдерман, Леонидд Войцехов, Стас Подлипский. В Одессе концептуализм начал формироваться в начале 80-х. Это было очень-очень рано. Эти нелепые рисуночки, выглядящие сегодня смешными, были первыми ростками концептуализма на всей большой советской территории.

Три завершающих зала – современная живопись. Игорь Гусев, Александр Ройтбурд, Дмитрий Дульфан, Инна Хасилева, Стас Жалобнюк, Вадим Бондаренко и многие другие. Тут уже масштабные, большие работы. Вообще эта выставка – прекрасная возможность увидеть свою коллекцию со стороны. Всё, что дома стоит штабелями.

- О подделках. Виктория Тигипко рассказывала в прошлом году о стартапе специального софта для отслеживания фальшивок и идентификации оригиналов на арт-рынке (провенансы). Реальны ли такие вещи?

– Я думаю, на уровне программирования это крайне сложно. А когда дело дойдет до экспертов, обнаружится, что многие из них не заинтересованы выявлять подделки. Не думаю, что кто-то потянет это.

Хотя инициатива замечательная.

Увы, работы украинских художников нигде, кроме архивов самих художников, не отфиксированы. На Западе с этим гораздо лучше. Когда я даже на барахолке в Вене покупаю какую-то небольшую вещицу и задаю поиск имени художника в Интернете, я всегда найду и о нём, и почти всегда о самой работекакие-то упоминания. О наших же художниках почти ничего не написано и очень, очень мало упоминаний.

В Европе можно проследить провенанс даже у средних вещей. Там эта проблема частично решена, а у нас ещё непаханое поле.

– Вы лично озабочены проблемой, подделку вы покупаете или оригинал?

– Для меня этот вопрос не очень актуален, потому что я больше покупаю у живущих художников. Но когда я покупаю тех, кто ушел в лучший мир, безусловно, это важно. Сейчас авангард, например, подделывают безбожно. И тут нужно быть предельно осторожным.

Фото: Елена Зублевич, Юлия Манукян