Борьба с тоталитаризмом тривиально уперлась в уничтожение «культурных» следов прошлых правящих режимов. Прогрессивные агенты культуры объявили фронду, пытаясь спасти эти следы от кувалды ненавистников тоталитаризма. Идеологии меняются, оружие народного гнева – нет.
Ирония – наше все
На эту тему здорово прошелся Гай Кёнигштайн (Guy Königstein), автор идеи elastic commemoration и интерактивной инсталляции «Меняя руки – меняя символы», созданную в рамках проекта Общественный догвор, платформа "ИЗОЛЯЦИЯ". Зрителю предлагается набор разных бытовых предметов, кои он вкладывает в нарисованный на картоне революционный кулак – начиная с булавы и заканчивая мухобойкой или вантусом. 
Полюбоваться на получившуюся картинку можно благодаря диапроектору. Штопор или щетка для обуви в пафосно сжатом кулаке смотрятся смешно. Игра в шаблоны. Очень просто и очень эффектно.
Ну, ок. Убрали с глаз долой одиозные объекты. Остаются инфернальные пустоты, куда проваливаются любые попытки объективного исторического анализа.
Алина Якубенко:
«Мне кажется, что процесс декоммунизации сам провоцирует художника возвращать в наглядный пример то, что вытеснено в общественное подсознание. Пустые места, которые остаются после очистительных работ института национальной памяти, гораздо больше будоражат воображение, чем то, что там стояло».
Итак, чем будем заполнять эти архитектурно-идеологические лакуны? Куда вывернет новейший исторический нарратив, расправившись с артефактами тоталитарных эпох? Вот постамент. Он пустой. Надо на него чего-то взгромоздить. Или не надо?
Памятник в его традиционном, «монументальном» значении все менее востребован сегодня. Наша память уходит в дигитал (читай, в нерукотворную вечность). Бронза и мрамор – в область ретроспективных штудий. А эти «дыры» рождают назойливый вопрос – «Что дальше?»
А дальше можно поиграть в elastic commemoration – не в смысле способности тянуться как резина во времени, а в качестве теста на воображение. Гай Кёнигштайн четко сформулировал значение мемориальных объектов в городской среде:
«Памятные объекты – неотделимая часть нашего пейзажа. Они помогают формировать коллективные чувства идентификации или антагонизма, поскольку они освящают и увековечивают нарративы, ради которых они были построены. Когда эта объективация (и увековечивание) прошлых нарративов становится политическим инструментом, социальному диалогу уже нет места.
Власть решает, какая «историческая правда» правильная, а какую нужно изъять из обихода. Короче, существует только одно прошлое, одна правда – как статический объект, который живет и процветает до того момента, пока новые идеологии не объявят его «проклятым в веках».
Гай предлагает создавать «гибкие мемориалы» (elastic memorial) – не из мрамора или бетона, символизирующих эту статичность и нерушимость, а из чего-то более пластичного, обязательно включающие в себя интерактивные элементы – для взаимодействия и трансформации, даже самой циничной.
Эти гибкие мемориалы – широкое поле для интерпретаций, десакрализации через иронию, они поощряют разногласия, «строительство альтернативных «прошлых» для альтернативных «будущих».
“Matters of Past and Present” – campaign by the Foundation for Elastic Commemoration, sketching a flexible monument in which the visitor can adapt the political hand gesture.
Опять же «околопамятные» пространства в public spacе зачастую проходят естественную трансформацию, живя по своим законам и снижая (а то и сводя в ноль) пресловутый «тоталитарный коннотат». 
В этом смысле – отличное видео «Monu-Mental» болгарского художника Красимира Терзиева, снявшего процесс рутинной «декоммунизации» памятника Советской Армии в Софии (один день из его «жизни») – широкие парапеты комплекса обживаются тусерами всевозможных субкультур, родителями с младенцами, парочками и даже криминальными на вид ребятами, забивающими там «стрелки».
Кстати, о тонком троллинге. Замечательный комментарий от Александра Ройтбурда по поводу памятника Артему скульптора Кавалеридзе (он же автор памятника Шевченко):
«Это великое произведение кубистической скульптуры, которое является национальным достоянием Украины. Это то, чего в мире осталось очень мало. Вот такой вот кубистической скульптуры того времени, монументальной. Что-то с ним сделать — это равносильно тому, что Игил разрушил Пальмиру или Талибы взорвали Будду. Если у нас к власти пришли вандалы, значит плохо. …уже раздавались голоса, что надо его снять. А кто-то предложил заменить табличку. Насколько я знаю, там написано “Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо. Артем”. Так вот, большего троллинга, чем эта табличка, невозможно представить. Ее ни в коем случае нельзя менять…»
Юг под натиском декоммунизации
Летом еще «Urban СОУС» в качестве экспертов побывал на научно-практической конференции «Будущее архитектурной самобытности и уникальности города Новая Каховка», которую провела член национального союза архитекторов Татьяна Евсеева. Ей предшествовал скандал вокруг витража в здании Дворца культуры, который признали виновным в пропаганде тоталитарных ценностей и приговорили к уничтожению. Эксперты Oksana Barshynova, Zhenya Molyar, Елена Мокроусова (кандидат исторических наук, главный специалист отдела учета памятников Киевского научно-методического центра по охране, реставрации и использования памятников истории, культуры и заповедных территорий, член ICOMOS), Александра Халепа выступили адвокатами. Надо сказать, красота аргументации была не только в объективной экспертной оценке. Они отметили тончайший троллинг, вполне заметный опытному глазу:
«Достаточно внимательно взглянуть на грустные лица в этом хороводе «дружбы народов»: женщина «с лицом Януковича», безрадостные дети..., чтобы понять, насколько иронично художники относились к таким заказам».
Впрочем, дело не только в витраже, а вообще – в отношении к культурному наследию, Новой Каховки в том числе. Имеются в виду уникальные орнаментальные панно художника-бойчукиста Г. Довженко, гибнущие под наплывом фасадных «евроремонтов». Декоммунизация в поле истории и культуры – нелинейный процесс. Наряду с идеологической зачисткой нужно проводить последовательную просветительскую работу. Мини-лекция Оксаны Баршиновой о связях «бойчукистов» с европейским авангардом и собственных «антисоветских» экспериментах в условиях тогдашнего режима – блестящий образец антивандальной пропаганды. Ее нужно спрессовать в пилюлю и принимать в качестве противоядия от идеологических вливаний – расширяет не только сознание, но и кругозор.
Что добило в выборе «жертвы» декоммунизации, так это полное игнорирование принципа справедливости. На площади стоит огромный памятник в виде серпа и молота – и никому не застит глаза очевидной своей «символичностью». Даже речи нет о сносе или «деидеологизации» в виде каких-нибудь антикоммунистических надписей. Сияет себе в центре города первозданной ухоженностью…
Что решили по итогу? Сохранить витраж, но обязательно вводить посетителей ДК в контекст. Отличная рекомендация от Жени Моляр: под витражом установить табличку с официальной информацией и альтернативную табличку, где посетители могли бы писать свои варианты названия или делиться своими ассоциациями. Сделать витраж частью арт-инсталляции, которая бы демонстрировала посетителям ДК все «прелести» советского строя и той самой «дружбы народов».
Еще одна перспективная идея – создать историко-культурный заповедник «Новая Каховка», на первое время – в виде общественной организации. Популяризировать архитектурно-художественные особенности Новой Каховки среди жителей за счет «уличной музеефикации» – размещая таблички на домах. Вести разговор с местным бизнесом и властью по поводу того, как можно зарабатывать на самобытности.
Продюсер Дмитрий Витык:
«Aрхітектура Нової Каховки – це не ода, не ствердження переваг комунізму, а навпаки – це виняток з правила тотальної комуністичної сірості, це демонстрація, що навіть рідкісні (власне, одиночні) чудові прояви в радянській архітектурі не були успішно продовжені, а стали занедбані системою, ба, навіть засуджені нею, як «надмірності в мистецтві» (чи як там?). Ба, навіть Н.Каховка – як заповідник антирадянщини, адже вона так рясно відрізнялася від всього радянського в тисячах кілометрах навколо. Нова Каховка – це архітектурний експеримент, котрий в тоталітарному СРСР зміг відбутися лише в Україні».
#любитазнайсвійріднийкрай,
или «За шо борьба?»
Удивительное дело, но более прочих радеют за сохранение неоднозначного наследия молодые художники и культурологи. Которые в принципе не должны беспокоиться о прошлом, будучи логично устремленными в будущее. Однако, беспокоятся, рискуя быть обвиненными в «совкодрочестве» – как минимум, а то и выхватить от пролетариев – как максимум.
Коллективный опыт исследования истории – вот их метод. Люби и знай свой родной край – слоган. Любить и знать в одиночку не так интересно, вот они и объединяются в синергетически заряженные группы. Нестабильные в своем составе, в которые мытци, желающие двигаться не только мета-, но и физически, входят по мере возможностей и интереса. Иногда в экспедицию отправляются 15 человек, иногда – 3. Наш край (Херсон, Олешки, Голую Пристань и пр.) изучали Алина Якубенко, Анна Сороковая, Наталья Дяченко, Стас Волязловский, Александр Долгий, Максим Лыжов и Максим Попов.
Участники экспедиций взвалили на себя почетный труд документаторов и миссионеров. Ибо объясняют народу, что наследие – это не только отреставрированные доходные дома и старинные особняки местных губеров, а и мозаичные панно на тему полетов в космос, славных деяний комсомола и прочие расхожие сюжеты в бытность социалистическую. Прекрасные конструктивистские здания библиотек и кинотеатров в период полураспада – тоже повод относиться к этому наследию с пиететом, а не «гадить прямо на паркет» по доброй революционной традиции. Подробнее о целях и задачах экспедиций – в manifesto.
У проекта ДЕ НЕ ДЕ – уже длинная и наполненная нехилыми приключениями история. Стартовали young researchers в 2015 г. с масштабной резиденции «Над Богом» в Виннице. Потом случился «чес» по Донецкой и Луганской областях (Мариуполь, Северодонецк, Славянск), с 3–4-дневными воркшопами и круглым столом «Этика и эстетика декоммунизации». Там деком.процессы еще острее. А значит, экспедиции еще рискованнее. Арт-интервентам не всегда рады, на заводе в Шостке ими серьезно заинтересовалось СБУ, на выставках приходилось письменно клясться, что это не антигосударственный проект, подрывающий устои… В общем, дразнят гусей. Особенно, чиновничьего уровня – «На кой ляд вы это затеяли?» А, действительно, на кой?
Нас, заставших краем юности застойные годы, мучил вопрос: зачем молодым вникать в этот «мезозой» и трепетно пальпировать обрушающиеся фасады? Зачем нырять в эту «немотивированную пропасть»? К чему эти флэшбеки несуществующей памяти? А потому, что глядя на «институциональную» мозаику, они видят не страшные тени тоталитарных режимов, а piece of art. И им странно, что можно до судорог бояться упокоившихся мертвецов.
По крайней мере, в этой части постсоветского ландшафта. Увы, в сопредельных «братских» территориях мертвецы не то что не упокоились, а довольно плотно инсталлированы в жизненную рутину и вполне легально попивают кровь живых – по праву зомби. Лучший проект на эту тему сделал для СОУС Семен Храмцов.
Но в Украине реваншизм, выросший из Soviet nostalgia, вряд ли возможен. Зато манипуляции с историей идут полным ходом. И это мытцив задевает. Декоммунизация – совковыми методами. Плюс естественный исследовательский аппетит по отношению к этому периоду, который так просто не удовлетворить – где найдешь системную информацию и серьезный культурологический анализ публичных пространств и объектов культурной инфраструктуры советского периода с позиций сегодняшнего дня? Плюс прекрасная возможность путешествовать. Ну, и повод для художников покинуть зону комфорта (в виде метрополий) и узнать «глубины» родины поближе. Что себя абсолютно оправдало – родилось множество интересных проектов, возбудивших и самих художников, и комьюнити, в которых их презентовали. Короче говоря, движ с конкретной исследовательской задачей.
Для себя они выстроили следующую парадигму работы с прошлым: переименования и уничтожения vs переосмысление истории, рефлексия, работа с архивами. Через резиденции и воркшопы – а иначе как погрузиться в локальный контекст и найти точки коммуникации с резидентами? Они (резиденты) скажут «киевские приехали и учат нас жить». И будут правы. Как конкретно происходит коммуникация, можно почитать здесь.
Еще очень подкупает проект, ими же инициированный, – Музей открыт на ремонт (при поддержке Украинского кризисного медиа-центра). Нам, вовлеченным в ребрендинг районных музеев, это особенно интересно. Типичные краеведческие музеи в Славянске и Лисичанске (кости, глечики, рушники, герои соцтруда, АТО, голодомор) претендуют на роль современных культурных центров, «которые активно включены в жизнь своего города и формируют гуманитарную политику своих регионов. Результатом проекта станут выставки, ряд образовательных мероприятий для музейщиков и посетителей и методологические рекомендации для дальнейшего развития музеев».
Всю эту активность можно свести к поиску ответов на вопрос одного из участников экспедиций – «За шо борьба?». Вечный work-in-progress…
«Бронза должна пойти на нужды
обороны Украины»
У многих в этой стране родственники пострадали от сталинского режима. Их гнев мне понятен. И все же я аккуратно вынимаю кувалду из этих аффектированных рук и прошу их «не делать отвратительные и страшные глупости», за которые им потом будет стыдно. «Одна сторона возводит памятники, другая стирает их с лица земли, следуя прочно установившейся традиции подрывного контрувековечивания».
А есть профессиональные «борцы», чья риторика недалеко ушла от известных судебных спичей 37-го года. Опять же – у них в рукаве прекрасный аргумент в спорах «Почему мы так хреново живем?»
«Изначально, и вот уже двадцать пять лет украинское общество поделено надвое. И та, вторая половина, или как ещё её называют «Пятая колонна», даёт очевидные ответы на вопросы – почему Украину раздирают на части олигархи и грабят коррупционеры? Почему Украина до сих пор, не живёт сытно и благополучно, как Польша и страны Прибалтики в европейской семье?... Всему виной сохраняющиеся до нынешнего времени факторы бывшего тоталитарного коммунистического прошлого, где одним из главнейших выступает всевозможная старая и даже новая, как-то памятник Сталину в Запорожье, символика.Примером тому шабаши у памятника Ленину на день советской пионерии, когда коммунисты безнаказанно проводят дьявольский ритуал детской инициализации, ежегодно уродуя и вовлекая в ряды «воинства тьмы» десятки юных душ.
Как показало прошедшее время, от всего этого надо избавляться, иначе будет длиться бесконечно долго, отравляя всё новые и новые поколения...В этой связи довожу мнение ОО «Правозахисник Запоріжжя» - бронза должна пойти на нужды обороны Украины. Гранит передать в карьеры и распилить на могильные памятники. Всё с максимальной пользой для громады. От эпохи тоталитаризма не должно остаться и следа.
Да, и в заключение ещё одно… Нельзя превращать процесс декоммунизации в юродство. Установить на месте памятника Ленину аттракцион с колесом обозрения – чистый идиотизм, если не сказать больше – продуманная провокация. Что угодно, только не «чёртово колесо». Профанация не пройдёт.
– Вадим Вышинский, председатель ОО "Правозахисник Запоріжжя"
Муслим Магомаев поет песню "Чертово колесо"
От так от. Уничтожив все элементы сов. декора, мы немедленно совершим радикальный рывок в светлое демократическое будущее. Это – заблуждение столь катастрофическое, что закрадываются подозрения в хитроумной и весьма результативной диверсии. Ненавидеть и разрушать люди научились на «пять». Устроить «охоту на ведьм» с искренними, но невежественными борцами за свободу и независимость легко. Мыслить категориями сохранения украинского культурного наследия (которое смогло выжить в условиях тоталитаризма, пусть и путем компромиссов) – это не под силу даже, прости господи, политической элите. Либо она, элита, совершенно не заинтересована в оперировании этими категориями. Легче бороться с мертвецами, чем осудить реальных преступников (к вопросу о люстрации и судебных процессах, связанных с событиями Майдана). В Украине не было процесса подобного Нюрнбергскому, а без этого декоммунизация – эрзац-процедура.
UPD. «Когда я говорю о времени, его уже нет» (Аполлинер). Когда мы говорим о тоталитаризме, его уже нет. В тоталитарных режимах этот дискурс невозможен и потому там все это живо. Вот чего нужно бояться – незаметного вымывания свободы слова и права на другое мнение, а не бронзовых мертвецов, чье присутствие в городском контексте – лишь дань исторической традиции, но никак не повод строить новые баррикады против призрака коммунизма. Призрак урбанизма – вот новая концепция.
Особое мнение
Тимоти Снайдер (Timothy David Snyder) –
один из самых авторитетных современных историков,
специализирующихся на странах Восточной Европы:
Украинскую национальную идентичность не выстраивает государство своими законами. Эта идентичность – результат культурного и исторического опыта народа. Но еще более важным, чем прошлое, пусть даже недавнее, здесь является настоящее. В случае с Украиной – политический опыт Майдана и опыт борьбы с российской агрессией. Эти два фактора консолидировали то, что уже было в обществе, а именно – расширили число тех, кто считает себя частью украинской нации как нации политической. Нация – продукт опыта, а опыт законами не предписывается. Что бы кто ни думал об этих законах, сами по себе они украинскую идентичность в какую-либо сторону не изменят.Кстати, я хотел бы сказать, что мне лично любые "законы об исторической памяти" не нравятся. Даже немецкий. Они касаются идей. А мне кажется, что если вы насильственно изымаете какую-либо идею из пространства публичной дискуссии, то тем самым компрометируете принцип свободного обмена мнениями – важнейшую норму гражданского общества. И если вы приняли какой-то закон, касающийся истории, то добьетесь лишь того, что ваши соседи примут собственный такой закон, который окажется еще хуже вашего.
Я против таких вещей. В случае же с Украиной проблема – не национальная идентичность. Проблема там – государство, административное управление. Я несколько обеспокоен тем, что, принимая законы, касающиеся истории, украинское государство идет по неверному пути. Не культура, не история – главные проблемы Украины. Перед государством там стоят куда более серьезные задачи – борьба с коррупцией, с олигархией, формирование нормально работающей бюрократии и, конечно, правового порядка.
Славенка Дракулич,
хорватская писательница и журналист,
занимающаяся темами феминизма
и преступлений авторитарной власти:«Политическая система может поменяться за один день, а вот ментальность — нет. Даже те, кому сегодня 30 лет, родились, выросли и получили образование в совершенно иной системе. Даже те ребята, кому было 20 в 1990-х не смогут начать с нуля. Проблема в том, где же начинается это новое поколение? Это важный вопрос, говоря о будущем. Я думаю, что индивидуальную память нельзя переписать. Личная память — это личная память, что бы кто вам ни говорил. Есть личная память, и есть коллективная память — и вот на нее может быть оказывано влияние. Поэтому нам нужна история. История как наука, история как факты, потому что это то, чего у нас никогда на самом деле не было во время коммунизма».
В статье использованы фотографии DE NE DE.
