Анголец Nastio Mosquito, получивший главную премию Future Generation Art Prize за проект “Nástia’s Manifesto & Frozen War & 3 continents” (2014), в одном из видео-манифестов заявил:

Don't be cool, be relevant.

Теоретик современного искусства Борис Гройс рассжудает в том же духе: «ничего такого «актуального» в современном мире больше нет, потому что нет однозначно понятого исторического прогресса. В настоящее время сосуществуют практики, которые различны по времени возникновения и месту происхождения: Кабаков, романтизм, барокко, искусство аборигенов Австралии.

Сейчас мы имеем не только эпоху глобализации, но и эпоху транстемпоральности. Это типичный постмодернистский феномен — постмодернизм ведь никто не отменял, хотя о нем и не любят теперь говорить. Так что сам по себе критерий актуальности не кажется мне действующим критерием. Действующим критерием для меня является критерий релевантности».

Сергей Поляков, отчаянно отмежевывающийся от концептуальности/актуальности, более чем релевантен. Хуже того, он будет вечно актуален в контексте той самой транстемпоральности. При нашей тяге к перманентной революции смыслов мы точно так же тяготеем к смысловым якорям. На этом балансе между временностью и вечностью крутиться сложно. Удается как раз тем, кто менее всего озабочен этим балансом. Поляков мне представляется именно таким "мытцем" - не лишенным тщеславия, но далеким от осознанной конъюнктуры. Вполне искренне презирающим contemporary art. Не выстраивающим тему загодя, не мыслящим «проектно»: «Я не снимаю сериями, это чаще всего спонтанная, интуитивная фотография. Впрочем, впоследствии они могут сложиться в серию. Основной объем этой выставки был снят за последние 3-4 года. Тема как таковой нет, единственное, что их объединяет, это то, что они сделаны в Одессе. Подбирая коллекцию для экспонирования, я старался, чтобы они поддерживали друг друга, дополняли…» Было одно исключение – серия фотографий, сделанных на Лузановке (городском пляже). Некоторые их них были показаны на фотофестивале Rencontres d'Arles в 2008. В массе же своей это все спонтанные "выхлопы". Этот не-серийный подход к moment capturing путает, этой простоте «вышелв город поохотиться» сопротивляешься – нет, погоди, а эти, как их, экзистенциальные глубины…

Они, естественно, есть. Мы их ковырнули осторожно, плавая в рамках дискрусивного анализа. Посетовали на культурную ситуацию в Одессе, когда яркие арт-явления становятся либо предметом ностальгии, либо продуктом грамотного фейка. Взглянули на все это ретроспективно, грубо говоря. И вот уже меньше звучит напряженно-интеллектуальной риторики, а больше эмоций – ибо бог с ней, с культурной ситуацией в целом. Важно, что сам Сергей ощущает бремя распада, ненужности всех этих рефлексий и всеобщего неинтереса к художественному процессу как таковому.

Легче предъявить миру глянцевое качество заказных репортажей, чем показать смятение, произросшее из пресловутого Стокгольмского синдрома. Вибрация неспокойного сердца помножена на нормальный бытовой дуализм: ненавижу/люблю мучителя, и только еще более изощренный мучитель разлучит нас.




Это все про Одессу. Бросить бы ее с этим «транстемпоральным» жлобством, не перевариваемым, хоть сто лет здесь проживи, с этим специфическим до тошноты юмором, с этой невнятной «культурной перспективой» (вернее, с отсутствием таковой)… Махнуть во Львов или Киев, где что-то все же вызревает и пенится…

А пока залечь гордым мертвецом во внутренний мавзолей, служить мессы неспокойному сердцу, пестовать дуализм, ждать пришествия тонких ценителей, чутких кураторов, прозорливых галеристов…

Они, между прочим, случаются. Есть такой ресурс - SnappedAway, посвященный современной фотографии. Его авторы - Ula Maj и Ziemovit Maj. По словам Сергея, очень толковый в смысле репрезентации авторов. «Вброс» делается в три захода, чтобы «приучить» пользователей к автору. Предварительная презентация, интервью и один авторский проект. А потом самое интересное – одна из фотографий печатается на футболке, в которой Ula дефилирует в лондонских музеях и галереях. Этот «акционизм» документируется и выкладывается на сайт.

Доволен Сергей и анализом своих работ. Он, действительно, неплох. Равно как и интервью, которое они совсем недавно опубликовали (детали «становления» Полякова как фотографа) http://www.snappedaway.com/interview-serge-poliakov/.

Что зацепило в критике Ula Maj http://www.snappedaway.com/introduction-to-serge-poliakov/, так это попытка ухода от очевидностей. Иностранные рецензенты любят всуе поминать совок и его неизбывные отпечатки (вечный excuse нашей неперфектности),– и нередко гипертрофируют его влияние до гомерических размеров. Ula же иронично комментирует общие рассуждения о глобализации, западном консюмеризме, просочившемся на постсоветское пространство и прочие клише в том же духе:

«Такая интерпретация легко бы прокатила: в конце концов, Украина - это политика, не так ли? Но копнув глубже, видишь истории персонажей, этих девочек-женщин, покупающих уродские тряпки, и предвидишь уже их будущее, их обреченность на какие-то вещи, неизбежные ловушки… Вроде бы ничего нового, а вот цепляет же...»

Все эти слои, обрисованные автором статьи, выводят репортажную по форме фотографию на уровень концептуальной – с набором культурных и социальных кодов, на релевантное прочтение которых и надеется автор.

В то же время авторская интенция здесь не продавливает определенных эмоций (как это бывает в работах с заведомо «жирной» фактурой). Имеет место вкрадчивая метафизика, не подающая эффектно себя на блюде, а тихим ядом разъедающая заскорузлое оцепенение утомленных и пресыщенных. О такой репрезентации писал Бодрийяр: 

«Идея состоит в том, чтобы сопротивляться шуму, речи, молве, мобилизуя фотографическое молчание; сопротивляться движениям, потокам и скорости, используя неподвижность фотографии; сопротивляться взрыву коммуникации и информации, выдвигая вперед загадочность фотографии; и сопротивляться моральному императиву смысла, демонстрируя отсутствие в фотографии какой-либо сигнификации…»

Не нужно этих вульгаризированных ч/б приемов и намеренного виньетирования, чтобы добиться нуарного эффекта – мрачная изнанка тухлой экзистенции упорно проступает чумными пятнами сквозь цвет и солнечный блик.

Блуждая вроде бы рассеянным взглядом по этим фотографиям, выхватывая яркую бабушку и спотыкаясь о рыхлые телеса пляжников, медленно, но верно соскальзываешь в душное пространство меланхолии – не художника, нет, хотя там свои фрустрации и скольжения… А в свое глухое, выстраданное недовольство этими неперфектными инвайроментами, с гноящимися стигматами прошлых нелегких времен.

И чем долее смотришь, тем тоскливее внутри. Чужая ненависть/любовь стирает и без того жидкий слой веры во «все хорошо». Испытываешь сильнейший соблазн долго и нудно пытать автора, как он относится к Сартру и каково ему с таким видением просыпаться по утрам…

Однако воздерживаюсь. Незачем. Да, жизнь здесь совсем не прекрасна. Но что это меняет?

Тем более, что Поляков очевидно дистанцируется от этих рутинных кошмаров – озвучивая вполне внятно теорию мифических пространств, создаваемых фотографиями, где он «кует» свой собственный нарратив, связанный с реальностью лишь контекстом. Его определение фотографии как «бленда» литературы и геометрии – та же попытка проложить слой защитной изоляции между собой и жизнью. И потому словосочетание «тонкое видение» я бы заменила на «тонкий эскапизм». Все взрослые, все научились прятаться от реальности за… ну кому какой бэкграунд бог послал…

 ПС. Спасибо, кстати, локации – притушила первоначальный пафос беседы двух малознакомых людей, тщащихся произвести друг на друга right impression… Светский треп о достоинствах дуловских вин и сверхкачествах породивших их таировских протянул нить человеческого между нами. А без этого беседы набухают разной показной ерундой, и мы остаемся «снаружи всех измерений». Еще более утомленные и пресыщенные…

История создания галереи «Окно» подробно расписана здесь.

Кино про «Окно»

Больше работ  http://cargocollective.com/poliakov