Ребятам пришлось поработать в условиях повышенной сложности – 4-й день феста (когда «станицы» практически допылали), разгорев перед Бумбоксом, День независимости… Об этом и прочих «челленджах» - наш разговор с фронтменом группы Антоном Слепаковым.

 


- После распада группы «И Друг Мой Грузовик» наступил период затишья. Стагнация – не стагнация, а такая маловразумительная для поклонников того состава тишина. Как вы его пережили?

 - Хотя по времени это был не самый большой перерыв в нашей практике, в плане переосмысления и прочих трансформаций - да, существенная пауза. Где-то года полтора ничего не происходило, только выходили отдельные синглы. Мы нащупывали почву, искали выходы, как мы можем существовать, находясь в разных городах. «Вагоновожатые» - изначально коллаборация меня, как автора текстов и исполнителя вокальных партий, и Валентина Панюты, который на тот момент прекратил играть в группе «Lюк». Он тогда жил в Харькове, я в Днепропетровске, и мы просто обменивались файлами - он присылал музыку, я записывал свой голос и отсылал ему, он редактировал… Таким образом, мы за это время сделали два EP и к этому моменту он переехал в Киев.

 - Почему распадаются группы? Что заканчивается - драйв, общность видения? Раз - и приходит понимание: дальше бессмысленно?

 - Не только группы распадаются, но и семьи, дружеские компании… Тяжелее развалиться успешной группе - там проще кого-то заменить. Немало примеров, когда меняли фронтмена - и ничего, выживали.

Когда же группа занимается творчеством, условно говоря, сам себе на уме, она рано или поздно упирается в стену. Что дальше? Ты просто устаешь от того, что мир тебя не замечает.

Ну, и люди внутри группы устают друг от друга. Их творческие амбиции порой несовместимы с жизненными устоями - за долгие годы меняются приоритеты, среда… Это логичный процесс. Как оказалось, это не страшно. «Грузовики» прекратили свое существование на 15-м году деятельности. Жизнь после этого не закончилась. За многие годы ты приобретаешь, и катясь с горки и толкая под горку, способность к движению по инерции. 

 - Чем же заполнялись дни этого внешнего неприсутствия?

- Были какие-то совместные проекты, многие музыканты хотели записать общие треки. Если бы я выпустил все эти работы, на одном диске они бы не уместились.

 - Наверняка, там есть интересные вещи…

 - Много. Но альбом выпускать – морока. Еще один момент – как они будут восприняты.

Ты сталкиваешься с тем, что твой слушатель готов тебя принимать только в привычном для него формате. А если чуть в сторону отклонился, записался с кем-то другим, он относится к этому крайне ревниво. Как-то зашоренно такие эксперименты воспринимаются.

 - Откуда знаете?

 - Из комментариев на страничке. Даже поклонники «Грузовиков» неоднозначно приняли «Вагоновожатых». Кардинально поменялся саунд. Другой подход, другие люди. Поклонники, как мы все, очень привязываются к людям. На 40, а то и на 50% наши слушатели сегодня - это абсолютно новый контингент. 

- С чего началась ваша новейшая история?

 - С 2013 года. Ключевой момент - переезд Панюты в Киев и здесь же мы нашли Станислава Иващенко, который был барабанщиком в донецкой группе «DOK». Как только нас стало трое, начались репетиции. Мы стали мыслить, как коллектив. К имеющимся двум EP создали третий и еще какие-то композиции, которые должны войти в нашу дебютную пластинку. С такой мини-программой на час небольшим уже можно было думать о выступлениях на фестивалях, делать небольшие сольники.

 - Как прошел ваш первый концерт в новом составе?

 - Интересно прошел. Время было непростое - аннексия Крыма, начинающийся конфликт на Востоке. Мы еще какое-то время вели переговоры о концерте с Донецком. Но позвонили друзья оттуда (Станислав сам из Донецка) и сказали, что об это даже речи быть не может – уже по всему городу люди с автоматами бродят. В это время мы сыграли три концерта - в Харькове, Днепропетровске и Киеве, в старом клубе 44. На тот момент это была самая адекватная площадка - в том смысле, что в других местах нам веры не было никакой: на вопрос «А вы кто?» мы отвечали: «Вагоновожатые», участники таких-то групп», и реакция была такая… сдержанная («Ну, вы знаете, это не формат»). Боязнь, в общем. Люди - заложники своих обстоятельств и не могут вот так поверить на слово, что будет круто. Так что тогда более серьезная площадка нам не досталась. А в то время мы, имея за спиной опыт больших сцен, уже такие камерные площадки переросли, амбиции наши требовали иных масштабов.

 - Итак, первый концерт в новом составе…

 - Мы жутко волновались. Мы же стали очень техногенными, а значит, зависимыми от технологий. В прошлом мы играли лайв бэнд, никаких сэмплеров. А теперь комп подглюкнул – все, приехали. Чем образовавшуюся паузу заполнять? Ну, так и оно случилось.

Мы вышли и в первой же композиции – технический сбой. Начинается длинное музыкальное интро, я должен эффектно появиться во второй части… Пробираюсь к сцене и вдруг наступает мертвая тишина. У меня внутри все похолодело.

Ну, только выкрутились, наладили звук, подоспел второй «негаразд» – я стрессанул так, что забыл слова, а такое со мной случается крайне редко. В общем, на третьей песне только очухались и все вошло в нормальную колею. Концерты в Днепре и Харькове прошли на порядок сильнее – обкатали тогда в Киеве.

 - Всегда удается ввести публику в нужное настроение?

 - Вот честное слово, не было у нас провальных выступлений - чтобы публика совсем уж не втянулась. Хотя не всегда все гладко. В этом году мы играли на открытии фестиваля Docudays UA, и когда вышли на сцену, народ еще толпился у фуршетных столов.

Нам пришлось «потратить» композиций пять-шесть, прежде чем мы победили жевательный рефлекс. В финале же все скакали как бешенные – что обычно у нас и происходит.

- У вас такой активный джампинг на сцене. Чтобы вокал был на уровне и отдышка не замучила, наверное, приходится спорт какой-нибудь практиковать?

- Да, стараюсь себя не запускать: пробежки, спортзал, футбол 2 раза в неделю… Вообще, такие вещи не утомляют, если есть отдача. А вот когда все стоят, как гвоздями прибитые, и хладнокровно наблюдают за твоими потугами, ощущение усталости потом огромное. Так бывало на концертах в Европе. Все-таки, понимание текста важно, он тоже свою лепту вносит.

 - А что за фесты там?

 - В этом году мы сыграли на двух фестивалях в Польше, и на одном – в Финляндии. В Познани это была «Украинская весна», там еще были Джамала с сольником, Андрухович… Финский фест «Тусовка» я посетил не в первый раз, бывали там еще с «Грузовиком». Фестивали - это всегда некая презентация, тебя придут послушать те, кто, может быть, никогда бы в других условиях на это не решился. Ну и сюда, в Херсонскую область попали благодаря фесту, а ведь мы не были здесь с концертами очень много лет. Я, на самом деле, удивлен такому большому количеству культурных событий в Украине. Раньше, по-моему, было меньше.

 - Бывают мероприятия, приглашения на которые хочется отклонить сразу же?

 - Если они связаны с политикой.

 - Уже поступали «скользкие» предложения?

 - Пока нет.Ничей баннер над нами еще не висел.


Но если нас начнут «клеить» политики, мы вряд ли будем продаваться в поддержку чьей-то идеологии. Хотя все наши коллеги крутят пальцем у виска: «Вы чего? Все так сейчас делают. Надо косить бабло, пока дают!»


Оно, конечно, никогда не говори никогда, мы все зависимые люди, сегодня есть концерты, завтра – нет. Но пока еще не дожили до этого момента. Не хочется также играть на корпоративах – это жутко неприятно.Ну, такие "соблазны" - нечастая вещь, все-таки музыка у нас специфическая.

 - То есть, на свадьбах не играем?

 - Между прочим, обсуждалась такая тема. Пара, поклонники «Грузовика», хотела, чтобы мы выступили у них на свадьбе. И мы даже подумывали о снижении наших расценок ради такого дела. Но, видимо, идея не имела успеха у остальных участников торжества. Я себе это живо представил – двое радуются, а родственники и гости уныло ждут, когда закончится это и начнется нормальная музыка. Вообще, у меня есть глубокое предубеждение против некоторых вещей. Я бы никогда не пошел петь в «Голубой огонек» - противно. С Софией Ротару, Анжеликой Варум… Вот ТНМК не брезгует. А я не могу. Это дно. Исключительное понижение культурного уровня населения. У меня полно друзей-медийщиков и я легко бы сделал попсовую карьеру на ТВ. Но не мое совсем.

 - При всей «отрешенности» от политики вас не могут не дергать вопросами о вашей позиции – на чьей вы стороне…

 - Дергают, конечно. Но мы ее сразу четко выразили и уже как бы вопрос снят. Одно время замучили вопросом о гастролях в Россию. Я уже не отвечаю – нет предмета для обсуждения. Как, кстати, достал и вопрос: «Ребята, а какие наркотики вы потребляете?» Надоело объяснять, что нас прет и без допинга.

 - А как оно было на Crazzzy Days? Из моих наблюдений: 4-й день, народ уже откровенно подустал и максимум, на что их хватало в начале вечерней музыкальной программы – это на медленный «кач» в стиле «водоросли». Причем в утомленных этих мозгах наблюдался очевидный разрыв шаблона: вроде валит зажигательный electropop и в тоже время – очень непростые тексты. И че делать - начинать все-таки живее двигать телесами или попытаться вникнуть в речитатив? Мне было любопытно: раскачаются или так и утонут каждый в своей нирване? Нет, очнулись: на 4-5 композиции все вошло в гармонию – и двигались резво, и подпевали вовсю…

 - Да, в этот раз было непросто. Усталость явственно ощущалась.

Плюс всегда сложно выступать перед хэдлайнером, да еще таким, как Бумбокс – когда фаны изнемогают от ожидания («Ну давайте уже, заканчивайте, достали»).

Я даже весьма осторожно и немногословно общался с публикой в перерывах между композициями, а ведь обычно я делаю это гораздо активнее. Понял, что бесполезно, быстрее раскачать их за счет музыки. Я почувствовал тот момент, когда мы их «сломали». Это «двойная» композиция – первую, фольклорную часть поет Татьяна Михина, актриса театра им. Франко «(Жовнер»), а моя часть условно называется «Камни». Это было очень уместно в День независимости, ну и что греха таить, такие песни теперь вообще очень уместны, беспроигрышная тема. Но мы, понимая, насколько конъюнктурно она может восприниматься, все равно будем ее исполнять, ибо она хороша. А когда пошел блок уже достаточно известных композиций – «Восстание ватников», «Хундертвассер Хунта», «Пахтакор» − «Манчестер Юнайтед», стало понятно, что публика – наша. Даже новый трек «Осень» приняли хорошо – на драйве. Чувствовалось, что люди думают «А ниче так парниша жжет, нормально!» А когда в конце раздались овации и даже крики «Еще!», было приятно. 

 - Да, на «Хунте» жара пошла по-взрослому. Это уже было всеобщее беснование – и по поводу известных аллюзий на атрибуты «русского мира», и как реакция на провокационные посылы в сторону креативщиков. Особенно взбодрились художники и дизайнеры из нашей тусовки – это же просто программное заявление всех «прогрессивных мракобесов», пардон за оксюморон☺ («Ненавижу художников… Мазня – это не искусство» и т.д.). В общем, стопроцентное попадание в патриотические и неравнодушные к прекрасному сердца. Если вас еще раз на такой фестиваль позовут, поедете?

 - Почему нет? Если все наши требования будут выполнены и фест не канет в безвестность, как многие из ранее завяленных такого типа мероприятий…

- Высокие требования у вас? Что обычно в райдере, кстати?

 - Да ничего такого – номер, вода... Нам бы звук наладить так, как нам надо. К слову, наши друзья специально придумывают такой пункт, чтобы удостовериться, что их вообще (райдеры) кто-то читает. К примеру, Бумбокс в конце списка прописал пожелание – корм для олененка. Ну, заботливый организатор обязательно поинтересуется – что за корм такой? А если такого вопроса нет, значит, до конца списка никто не добежал. Хотя на Алтае им без всяких вопросов притащили в номер этом самый корм. Что до фестивалей, в прошлом году ГогольFest просто порвал. Я в первый раз не просто посетил мероприятие, а ходил на все спектакли, показы, дискуссии… В этом году, 17 сентября на я выступаю на открытии ГогольFest вместе с группой Shanti People – планируется целый музыкально-поэтический перформанс. Приходите. Будет интересно.

Из занятного (и судьбоносного)

Есть у Антона любимая история – связанная все с тем же роковым клубом «44».

Год назад, когда «Вагоновожатые» только искали место, где бы презентовать проект, одна наша знакомая сказала историческую фразу, что в 44 нам играть нельзя. И если мы преподнесем это, как презентацию нового проекта, дальше 44 нас никто никуда не возьмет! И теперь у нас это ее «пророчество» стало традиционным комментарием – после каждогог успешного концерта мы говорим друг другу: «Нас никто никуда не возьмет!» 

А когда-то в этот клуб, наоборот, не хотели пускать «Грузовиков», я уж не знаю по каким причинам. Уже все друзья-приятели там сыграли, а мы все никак... Первый раз «Грузовик» таки прорвался в 44 в апреле 2009 года. Дирекция клуба, наконец, нас оценила: «Такая культурная публика у вас! А вот на Otorvald'е в пятницу две раковины в туалете оторвали!» - «Название обязывает», - мрачно пошутил я.

А дома у меня – 4 стула на память о 44. Я их не украл, не подумайте, просто наша знакомая, там работавшая, намекнула, что они распродают все – от мебели до навороченной кофе-машины. И все за смешные деньги. С машиной я связываться не стал (некуда этот «гроб» ставить), а вот стулья меня поманили. Мне помогли переправить их в Днепропетровск. И вот сижу я теперь сразу на четырех трофейных стульях из 44 - и ощущаю себя победителем. Когда они только появились у меня, мне казалось, что я слышу их рассказы о годах, прожитых в клубе. Я представил себе, сколько музыки и разговоров они услышали за 15 лет! Наш кот, игнорировавший стулья как класс, сразу умостился на одном из них – тоже проникся их энергетикой.

Со стульями, кстати, связан прелюбопытнейший эпизод 


Фотографии: Стас Остроус и Ольга Закревская