Предтечи
Когда собиралcя очередной материал для фестиваля, в «Тотем» пришёл белозёрский художник Александр Печёрский и принёс таинственную видеокассету. Сказал, что это снимали в самом начале девяностых парни из Белозёрки. Внутри был 15-минутный фильм, снятый, наверное, на первую видеокамеру, которая появилась в селе, в городе, в стране. Сюжет был про зомби. Мы обратили внимание на предельный натурализм и живописный грим, сделанный гуашевыми красками. Некоторые сцены напоминали депрессивный телеспектакль времён Psychic TV.
Белозёрские разборки
В 1996 году несколько энтузиастов организовали студию «Тотем» для того, чтобы заниматься производством авторских телевизионных программ. В телевидении того времени, казалось, скрывались какие-то сверх возможности. Можно было творить и являть свои творения большой аудитории. В то далёкое время о компьютерах знали, но видели их только избранные. Все спецэффекты можно было замешивать в тазике, вырезать из бумаги, снимать через запотевшее стекло и отрисовывать на любых поверхностях. Аналог побеждал. Цифру ждали. Первым фильмом, который был уже не фильм, стало видео Макса Афанасьева «Не дразните город улыбками детей». Это была история городской «красной шапочки», которая вышла прогуляться и была заживо съедена городом. Авторам сложно было определить жанр, поскольку в фильме присутствовали все технические приёмы того времени. Это было как дорвались, точнее – вырвались за формат. Отсутствие сюжета, микс из музыкальных фрагментов и шумов, рваный монтаж, чёрно-белая эстетика. Это была первая работа, сделанная в рамках студии «Тотем» вне привязки к телевидению. Она даже была награждена на каком-то фестивале дипломом с пометкой «за творческий поиск». Эта формулировка преследовала все работы студии того времени. С одной стороны, фильмы не были похожи на кино, с другой – они всё же апеллировали к киноязыку. Основной темой для тотемовцев в то время была тема городского пространства, поиск в провинциальной среде проявлений урбанистики и тяга к ассоциативному повествованию. Было огромное количество экспериментов, часть из которых сформировали творческий метод студии. И, тем не менее, до сих пор «Тотем» иногда снимает кино – но кино не по сути, а по форме.
Если взять в целом все работы, сделанные в период с 1998 по 2014 год, то в этом пёстром калейдоскопе будет очень мало того, что напоминает академический видеоарт, которым чаще всего иллюстрируют лекции по медиа искусству. Херсонские фильмы во многом базируются на киношном принципе фиксации мира, однако ломкий сюжет, фрагментарность и поток иллюстрированного сознания уводит от кино-канонов. Подавляющее большинство работ рефлексирует на замкнутую иерархию ценностей провинциальной среды. Наиболее частая форма демонстрации херсонского медиа – это галерейные показы и трансляция в специальных боксах на разных выставочных площадках. Однако несколько фильмов получили награды на кинофестивалх, где их приняли за кино, несмотря на размытость и специфичность формата.
Почтивидеоарт:
Почтикино:
Эволюция
В 2003 году в студию пришёл Стас Волязловский. С этого времени видеоарт стал одним из доминирующих направлений в работах «Тотема». Тандемом Стас Волязловский и Макс Афанасьев было создано около тридцати видеоработ, большая часть которых демонстрировалась в самых разных галереях и выставочных пространствах. Первая работа была снята на границе Узбекистана с Афганистаном, в гостинице для дальнобойщиков. Возле телевизора, в котором солидный мужчина в пиджаке и галстуке играет на народном инструменте, сидит другой мужчина в спортивных штанах и тюбетейке, пьёт чай и слушает первого. 40-минутное видео снято одним планом. Видео о разных культурах, разных состояниях, разных героях по обе стороны экрана. Зритель как бы подсматривает за двумя мирами, надеясь, что сам он находится в третьем…
В 2009 году Тотем собирает талантливых молодых людей в «Молодёжный медиа клуб», задачей которого было дать основные представления о медиа искусстве, обучить работе с программами и спровоцировать на собственное творчество. Наиболее удачные работы были отобраны для фестиваля «Terrafuturа», который к этому времени стал отчётной площадкой для художников Херсона, а после и всего Юга Украины. Буквально со второго фестиваля к основной выставочной программе примкнул блок с коротким метром и видео-артом. Поначалу организаторы разделяли программу на «дневную» и «ночную». Дневная версия была более мягкая, щадящая зрительские нервы, а в ночную прятали радикальные эксперименты и сюжеты с возрастным цензом. Однако со временем толи у организаторов притупилось чувство опасности, толи зритель поумнел и достаточно обогатил свой культурный багаж – но в рамках одной общей программы стало показываться всё без оглядки на моральную и психическую устойчивость аудитории.
Запретная любовь. Юлия Логачёва
Somnium. Родион Красновид, Ольга Семенюта
Зарядка. Елена Афанасьева, Михаил Клёкта
Знаковые проекты и апокрифы
«Случай на даче»
Одним из самых странных проектов в истории херсонского видеоарта становится цикл короткометражных фильмов «Случай на даче». Первая из 10-ти серий вышла в 2005 году. Летом у директора «Тотема» Елены Афанасьевой был день рождения, и коллектив решил, что лучшее празднование будет в работе, в съёмках тенденциозного блокбастера с элементами ужасов и погоней. В качестве локации выбрали дачу. Несмотря на то, что фильм задумывался как homevideo, в нём удалось нащупать какой-то особый стилистический приём, который позволил в рамках эстетики домашнего видео имитировать современный кинематограф с его узнаваемыми штампами и самоповторами. Вдохновившись успехом первой серии, «Тотем» снимает ещё несколько самых разных стилизаций, пародируя как конкретные фильмы, так и жанры в целом. Неожиданно для самих авторов, «Случай на даче» был подхвачен кураторами и демонстрировался в рамках выставок современного искусства на национальном и международном уровнях.
«Рапаны»
Как-то летом «Тотем» вывез молодых режиссёров в приморский посёлок Железный порт на небольшую резиденцию с экологическим уклоном. Вспоминает Семён Храмцов:
«Я взял с собой планшет и стал демонстрировать Стасевичу (Стасу Волязловскому – ред.) как в нём можно писать и редактировать музыку. Я беру барабаны, спрашиваю – ну как? Стасевич говорит – подойдёт. Беру там несколько гитарных рифов, говорю – выбирай! Стасевич – вот этот! Потом показал, как голос обрабатывать. Стасевич это вообще как чудо воспринял. Первым текстом для песни взяли рекламный буклет пансионата, в котором мы жили. Потом я сконструировал такую неплохую мелодию и даю Стасу послушать. Он говорит: «Я здесь, Сёма, слышу только фразу «Мы не петухи». Так получился заглавный хит альбома».
Дуэт «Рапаны» является радикальной сатирой, в которой авторы примеряют на себя маски гопов-гомосексуалистов. Пытаясь нарядить «реальных пацанов» в броские одежды и гей-атрибутику, авторы создают гремучую смесь, готовую подорвать себя изнутри. Несмотря на то, что проект «Рапаны» был задуман в форме клипов, их живой концерт имел поразительный успех на фестивале «Terra futura».
Музейные проекты
С 2009 года Тотем и братья по цеху стали создавать видео и медиа проекты для музеев. Первым проектом на базе Одесского музея частных коллекций им. Блещунова стала медиа презентация «Вещь в себе». Авторам предложили выбрать из собрания музея по одному экспонату и представить образ этого предмета в пластическом этюде, который демонстрировался на мониторах в залах музея. Для каждого предмета авторы прописали короткую историю, которая легла в основу хореографии.
Форма работы с одесским музеем показалась настолько интересной, что «Тотем» реализует программу «NewBreathofCulture», в которой участвуют художники и музеи трёх стран: Украины, Грузии и Армении. Для херсонских авторов участие в программе несколько сместило вектор творческих экспериментов от трэшевого угара к поискам новой эстетики в рамках (или на границе) традиционного культурного пространства.
«ВакциНация»
Перед одним из фестивалей в «Тотем» пришли трое молодых людей и попросили оценить их работы. Сергей Серко, Валерий Копысов и Марианна Тариш. У парней на картинах было трансминималистическое безумие, каждый квадратный сантиметр был заполнен орнаментом и крошечными пиктограммами. Парни прожгли мозг. С девушкой пока было не понятно. Эта яркая тройка вскоре стала известна как крайне плодотворная группа «ВакциНация». Кроме тысячи проявлений во всех видах творчества, «ВакциНация» удачно реализовалась и в видеоарте. По началу они страстно документировали свои путешествия и художественные акции. Со временем из этого потока хроникальных кадров стали вычленяться микросюжеты, которые уже презентовались как отдельные ролики и, по сути, были небольшими стихийными перформенсами, запечатлёнными на камеру. Это было обыгрывание самых разных бытовых ситуаций, провокация событий, игра с попадающими под руку предметами, животными, зрителями.
Единственный сериал от «ВакциНации», где нет активного вторжения авторов в сюжет, а есть только холодная фиксация материала, это фильмы Сергея Серко об отце-алкоголике. Сергей снимал не столько действия своего пьяного родителя, сколько запечатлевал особую атмосферу иной посталкогольной реальности. В этом видео минимум движения, но максимум напряжения и пароноидального юмора, которые уводят его от стилистики социальных роликов.
«Жидкое телевидение»
Жидкое ТВ состоит из калейдоскопа самых разнообразных фрагментов, иллюстрирующих или пародирующих телевизионную действительность. Ровно в той степени, в которой телевидение отзеркаливает реальную жизнь, ЖТВ отзеракаливает реальность телевизионную. Все элементы ЖТВ имеют аналоги в современной телевизионной структуре. Это игровые (постановочные) сюжеты, фрагменты неснятых фильмов, трейлеры к несуществующим блокбастерам, хроникальные кадры, имитация телевизионных программ, анимация, интервью с интересными людьми, видео коллажи, перформансы, флешмобы и др. Часто сюжетом для ЖТВ может быть событие, подсмотренное автором во время путешествия, отдыха, томительного ожидания, прогулки с видеокамерой и т. д. Во время просмотра зрителя не должно покидать ощущение нестабильности сюжета и постоянного переключения каналов. Сюжеты могут неожиданно начинаться, подвисать и внезапно обрываться на самом интересном месте. Эта фрагментарность стала основным принципом ЖТВ, также как и неожиданно возникающие и исчезающие ведущие.
«Чужая мобила»
У Стаса Волязловского было странное настроение (впрочем, как обычно). Он пришёл в студию и нарисовал шариковой ручкой мобилу, прилипшую щупальцами к лицу молодого человека. Тему сразу подхватили и развили в малейших подробностях. Отрисовали комикс. Стас написал сказку. Макс Афанасьев сочинил сценарий для короткометражки. Сказку два молодых дизайнера-дипломника взялись воплощать в 3D анимации. По сценарию Макса был создан первый фильм, а затем через пять лет второй. Таким образом «Чужая мобила» воплотилась в комиксе, анимационном фильме и короткометражном фильме в двух частях.
Цыганская мобила (анимация)
Очная ставка двух знаковых фигур херсонского видеоарта – Стаса Волязловского и Семёна Храмцова.
Стас Волязловский – лауреат Премии им.Казимира Малевича, участник множества выставок и проектов современного искусства в Украине, России, США, Европе. Семён Храмцов – профессиональный дизайнер со склонностью к современному искусству. Оба – создатели и участники группы «Рапаны» и авторы множества видео-проектов.
Семён: Я вспомнил свой первый мультик. Я нашёл камеру, старую 35-ти миллиметровку, и батя мне дал шнурок, которым можно было снимать покадрово. У меня были куколки из киндер-сюрпризов, такие перекладные, плоские, я рисовал акварелью фона и снимал мультик про «Героя нашого часу», какого-то ковбоя, который щемил банкира. Штука в том, что мы сняли всё это и отложили в сторонку, потому как батя сказал, что там нужны специальные химикаты. А химикаты эти не нашли. Может плёнка уже пропала, но вечер тот помню – значит не пропал даром…
Стас: А мой первый фильм был тоже снят чужой камерой, назывался «Проход через кладбище», он такой был эстетский. Мне почему-то захотелось передать дух этой дороги, по которой я ходил каждый день, притом это было снято в сепии. Там иду я – ноги, ноги, ноги и ухожу потом из кадра. Ну это было такое неосознанное. А с чего начиналось? У меня там, в детстве, был «Зенит», кружок посещал, но всё это ушло. А потом я устроился работать в газету в 2005 году, и мне попал в руки цифровой фотоаппарат, и я сейчас понимаю, что упустил очень многое. Я не догадывался включать видео… не делал видео сюжеты, но я тогда заметил, перелистывая серию фотографий, что вот они так мелькают – и это уже действие… У нас был в газете дизайнер, который часто развлекался тем, что брал из серии похожие фотографии и быстро их листал туда-сюда.
Семён: Как анимация на два кадра…
Стас: Да! Там депутата какого-то заставит подмаргивать, и это было смешно. И я подумал, что можно так выстраивать сюжеты. А если будет штатив, то ещё лучше, не будет прыжков горизонта, композиция стабильная… И вот началось «развлечение на дому». Вся моя квартира – вся! – была отснята в разных фильмах. Туалет, кухня, балкон, то есть все места квартиры были отсняты как фоны для stop’motion. Много эпизодов я снимал один, поэтому очень выручала функция 10 секунд на фотоаппарате. Нажал и успел забежать в кадр…. Но это очень тяжёлая работа. После одного такого фильма даже худеешь. Жена после съёмок фильма «Малыш и Карлсон» сказала, что я реально похудел. Съёмки были два дня, с утра до вечера. И это было бегание от нажатия кнопки до выставления планов, плюс там были ещё куклы, которых надо было устанавливать, а они падали. Их надо было укреплять, чтобы они ползали по батарее, ходили, и чтоб не было видно подпорок сзади. После такого болят мышцы и всё на свете.
Семён: Мой первый фоцик мог делать timelapse. Ставишь на какое-то время – и он сам снимает. И моя первая анимация была фиксацией моей жизни: мы в офисе что-то делаем, и камера всё фиксирует. И закат, наши две херсонские телевышки – я брал камеру, и вот они там бегают облака, вжик – и закат… То есть это было любование красотой!
Стас: Да, вот именно, любование красотой.
Семён: Мне сначала было важно технически всё освоить, то есть овладеть мастерством. Мы в «Тотем» ходили на курсы, задания делали разные. А потом пару лет назад я забил на всё это мастерство. Вот, кстати, я с тобой познакомился – и забил на всё мастерство! Шо там мастерство, когда у людей появились ТАКИЕ камеры, они стали ТАКИЕ снимать картинки!!! И я понял, что за этим гнаться не интересно. У всех одинаковые фильмы получаются. А вот показать то, что сейчас уникально, вот то что тут и сейчас… Показать уникального человека, уникальную ситуацию создать. То есть уже не важно как снимать.
Стас: Да, вот Соловьёв (Александр Соловьёв – украинский куратор современного искусства. – ред.) недавно говорил, что уже не важно чем ты снимаешь, качество не важно. Можно и мобилкой снять сюжет, который будет демонстрироваться в самой престижной галерее.
Семён: Да, да! Я вот только когда с искусством познакомился, решил снять алфавит из какашек. Почему-то это закончилось на первом кадре. Я сфотографировал, и сфотографировал нормально… Но когда потом открыл на весь экран какашку, потом ещё и увеличил… мне просто стало дурно, стало подташнивать и я…
Стас: Сдался?
Семён: Да, сдался. Ну чисто просто физиологически есть вещи, которые я не могу, а так в принципе я считаю, что всё может быть… лишь бы оно цепляло… Вот у тебя есть какие-то табу?
Стас: Ну не знаю. Наверное, я не укладываюсь в рамки того, что называется «общепринятые запреты», ха-ха! У меня нет запретов, как говорится – «ради искусства я и говно есть буду».
Семён: А я бы с тобой поспорил. Снимать, скажем, умирающего дедушку…
Стас: Нет, ну мы не говорим о таких крайностях…
Семён: Ну, просто в открытой сексуальности ты себя чувствуешь как рыба в воде, а вот есть же какие-то ещё табу…
Стас: …Как-то раз мы выехали с «Тотемом» на природу, студенты что-то там должны были снимать, а я подумал, интересно будет когда они будут кушать (пикник там устроили), так вот я разденусь и буду раком ходить, изображать жопу на ногах… Но тут важно было, чтобы они не обращали внимания… То есть это было спонтанно, а в итоге получился фильм «Invasionfromspace». То есть я к тому, что не было никакого первоначального замысла. Только один раз у меня был сценарий. «Смерть Мастурбатора». Я там реально расписал что будет. То есть был план. А в остальном это поток сознания. А вот у тебя есть сценарий, раскадровка?
Семён: Ну, один раз у меня было. Ну, тут понимаешь…. Вот, когда тебе надо посмотреть как дым красиво извивается – тебе надо не дышать. Вот так и тут: я пытаюсь не дышать, когда что-то задумал. Если фотографию снимаю или видео – я стараюсь не думать. Когда снимаю, то стараюсь уже в самом процессе всё собирать, нанизываю все элементы… И боюсь заглянуть в будущее, чтобы его не спугнуть. Я пробовал и так, и так снимать. Но я понял, что те фильмы, в которых я изначально всё спланировал (развитие, концовка) – они мне самому меньше нравятся, чем те, в которых форма и идея родились моментально, и ты их заснял. Часто только при монтаже додумываешься до каких-то особенностей. То есть во время съёмок наметил только опорные точки, а потом всё «на жизнь пускаешь».
Стас: А бывает, что ты просто снимаешь материал, и не знаешь, что с ним дальше будет, то есть куски как бы ценные… Вот у меня ими весь компьютер забит. Так бывает, что из куска может родиться целая тема и ты потом доснимаешь весь фильм к этому куску.
Семён: Да, снял сначала, а потом через некоторое время придумал, что с ним делать. Это как в восточных практиках – нужно опустошиться, чтобы быть готовым пропустить через себя что-то великое.
Стас: Был у меня такой фильм «Коты против китайской пидерсии», мне его объяснила в Польше куратор, которая так и сказала: «Это отличный драйвовый поток сознания». А я иногда смотрю на свои фильмы и думаю – может это шизофрения? Но иногда смешно выходит.
Семён: А как у тебя получается не ржать во время съёмок?
Стас: Не ржать? Я вообще могу не смеяться в своих фильмах.
Семён: А я не могу…
Стас: Вот это меня и раздражает в наших с тобой фильмах, что ты многие дубли портишь! Приходится многое переснимать. Понимаешь, вот я когда снимаюсь – я верю своему персонажу. То есть я верю, что я такой уебан из Херсона, в этот момент живу им.
Семён: А я не могу, я ещё на курсах тотемовских понял, что не могу не смеяться, особенно когда какую-то речь произношу. Не знал, как с этим бороться. Даже когда за кадром произношу, то часто не в масть… Я эмоциональный, и мне надо гипер кривляться, и вот когда я на форсированных эмоциях, то получается, это как маски, вот это моё. А когда мы снимали немые фильмы – вот там концентрация эмоций!...
Стас: Да, немые фильмы – это твоё…
Семён: У меня сейчас даже идея сделать несколько немых фильмов, чёрно-белых.
Стас: А я вижу свои фильмы только в цвете.
Семён: Смотри, что получается: ты в жизни меланхоличный человек, ты из чёрно-белой жизни, а я из какой-то более цветной, но в творчестве наоборот – ты получаешься в цвете, а я ч/б. Я вот что думаю… У меня работа занимает много времени, я думаю над композицией, над дизайном, а вот все эти видео ролики – это поток сознания, как отдых мозга. Стараюсь не выбирать долго музыку, эффекты, я вот чувствую… и больше работа чувствами, нежели умом. Ну, то есть тогда это видеоарт!
Стас: А вот я не могу назвать свои работы чистым видеоартом.
Семён: Ну да, в моём ощущение видеоарт – это какие-то абстрактные картинки, транс…
Стас: Я часто бываю в галереях, в том же «Пинчук арт центре», и я смотрю видеоарт…. Может я тупой, может развился в жёстких периферийных условиях, но я стою пять, десять минут, и мне…
Семён: Скучно.
Стас: Скучно!!! Я должен, наверно, прочитать два листа концепта, чтобы понять что-то. И такого умняка, глубины, я считаю, в моих фильмах нет. В моих фильмах есть пародия на реальность, какая-то рефлексия на окружающее. Я по жизни делаю то, что мне нравится, то есть даже если это в ущерб деньгам. Это конечно плохо… Но делаю то, что хочу.
Семён: Вот ты мучаешься – как назвать: видеоарт или не видеоарт. А я думаю, что есть видео и в нём искусство…
Стас: У тебя есть видеоарт, в отличие от меня. Вот когда коты облизывают бюст Ленина, то что в «Украинском доме» выставлялось. Там 100% чисто академический видеоарт!
Семён: Реакция такая разная на это видео. Кому то в кайф, а кому-то блевать хочется…
Стас: Брат моей любимой жены показал своей девушке мои фильмы и… он больше не видел её. Он сказал мне потом: «Я никого больше не буду знакомить с твоим творчеством, это конечно был хороший опыт, но… Я думал, что мой родственник звезда, выпендрюсь, спасибо…» То есть видишь, люди страдают из-за моего творчества.
Семён: А я снял один раз такое видео, оделся в такой сельский прикид, (Фрилансер из глубинки) бегал по даче, прикалывался, снимал. А целью было показать потом своим заказчикам это видео и проверить: если они посмотрят и скажут – «фу! что за конченный чудак», то они отсеются, то есть это значит, что я с ними по характеру несовместим. А если они поймут соль шуток, тогда с ними мне будет приятнее работать. То есть такая социальная сортировка.
Стас: Наши фильмы, херсонские, очень сильно отличаются от других, от тех же киевских, от европейских…
Семён: Да, во Львове сказали, что у нас другие фильмы, другая волна… Но показ там был отличный, многие смеялись, в общем, понравилось. А художники и организаторы сказали, что «ваши фильмы, херсонские, отличаются от наших. У нас здесь искусство само по себе вдумчивое, много смыслов, подтекстов, здесь надо брови сдвинуть и думать, думать, а у вас оно простое, лёгкое, скоморошное, но оно очень цепляет и… и сложно с чем-то сравнить. Самобытное».
