Фото: Dana Weingart & Daniele Rosenkrantz "Allenby Project", 2017

The Branching of The Fig манифестирует силу женской дружбы и сотворчества в мире, где мы все более изолированы друг от друга. Дружба, где обе охвачены общим идейным порывом, становится своего рода революционным актом, призванным разрушить стереотипы того, как в 21-ом веке должны выглядеть и вести себя женщины.

Как вы познакомились и почему вы решили заниматься искусством вместе?

Даниель: Мы вместе жили Иеруслиме и учились в Академия искусств «Бецалель», но на разных факультетах. Сначала мы руководствовались интуицией, а затем мы поняли, что нам легко работать вместе.

Дана: Мы были близки на протяжении многих лет и были неотъемлемой частью работ друг друга, иногда буквальным присутствием, а иногда просто идеями и влиянием. Даниель сделает что-то – и мне хотелось это повторить, кто-то из нас прочитает книгу, получит идею. У нас обеих было пространство, где мы делились такими важными для нас вещами, поэтому мы и стали очень близки. Наша эстетика разная, но при этом близкая друг другу.

Даниель: Если говорить о нашей дружбе, каждая из нас всегда хотела то, что было у другой. И когда мы начали работать друг с другом, наши отдельные плюсы и минусы сошлись воедино. И еще, заниматься искусством одному очень тяжело, это изолирует.

Как бы вы описали свою роль в проекте?

Даниель: Я бы назвала нас фотографами, несмотря на то, что не мы делали фотографии.

А почему вы не наняли других людей в качестве моделей и не взяли роль фотографов на себя?

Дана: Мы хотели повеселиться!

Даниель: Я думаю, что фотографию воспринимают так, будто есть разница между тем, кто снимает, и конечной фотографией. Я не думаю, что мы были лишь моделями. Мы пытались показать нашу дружбу. Да, сейчас мы хотим взять фотоаппарат в свои руки, но сначала мы хотели начать в том месте, где женщины обычно стоят – перед объективом.

Дана: Женщины в искусстве обычно занимают роль моделей. С одной стороны, это ограничивает наши возможности, но с другой – это единственная визуальная традиция известная нам. Женщины позируют, мы выступаем в качестве объекта желаний или насмешек – это наша привычная роль в искусстве. Зачем отказываться от этой традиции и звать других моделей? Мы принимаем нашу роль и пытаемся развлечься.

Даниель: Именно поэтому для нас был очень важен выбор фотографа. Нам было важно, чтобы нам было комфортно. Мы знаем очень много женщин-фотографов среди наших друзей, но мы хотели выбрать именно мужчину-фотографа. Мы хотели начать с традиционной ролевой расстановки. Я не могу объяснить разницу между мужской и женской фотографией, но я могу почувствовать мужчину-фотографа за объективом.

Почему вы решили привлечь Шая к созданию проекта?

Даниель: Для меня фотография всегда была очень сложным занятием, именно потому что она изолирует тебя от других людей, поэтому для меня было важно научить моих друзей работать с моей камерой. Сначала я научила Дану, а затем Шая – мне очень нравится, когда знакомые люди принимают участие в проекте – кто-то перед камерой, а кто-то за ней.

Что привнесла коллаборация в этот проект? И можете ли вы представить сценарий, где только одна из вас его бы сделала?

Даниель:Я думаю, иначе его бы просто не существовало.

Дана:Если убрать одну из нас с фото, то проект бы стал намного более скучным. Мы постоянно встречали людей, которые смотрели на нас и сравнивали. Они искали сходства и различия, из-за того, что мы были так близки на фотографиях. Для нас репрезентация женских отношений – это ключевая составляющая проекта. Это автопортрет двух женщин.

На протяжении всей истории искусств укоренился миф о мужчине-гение, творящем в одиночестве. Что позволило сегодня разрушить этот миф?

Даниель: Да, в прошлом важно было быть одиноким гением, сейчас же важнее быть исследователем. В такое изолированное время важно быть рядом с кем-то. Люди постоянно ищут способы не быть одними.

Фото: Dana Weingart & Daniele Rosenkrantz "The Branching of the Fig", 2018

Требовал ли каждый наряд, который вы примеряли, актерской игры, особого преподнесения? Иными словами, насколько осознанно вы подходили к своему присутствию в каждой фотографии?

Дана: Фотосессию в Алленби мы сделали в прошлом году, и, когда мы приехали в этом году в Одессу на Староконный рынок, мы встали в заранее согласованную позу: порознь, держась за руки, – и мы получили реакцию, которую и ожидали. Мы переодевались на улице и прятались от взглядов случайных прохожих, но когда мы становились в эту позу, мы превращались в амазонок.

Фото: Катя Бакурова

Почему вы решили держаться за руки на фотографиях, а не, например, стоять порознь рядом друг с другом?

Даниель: Это отсылка к фотографии Дианы Арбус.

Дана: Это отсылка, которую даже если ты не знаешь, она остается узнаваемой по духу. Нам всегда интересно повторять вещи из истории искусств, потому что только после этого контекст, в котором они были созданы, становится понятным для нас, и мы можем составить полноценное суждение о нем.

Даниель: Мне также кажется, что если использовать отсылку в качестве отправной точки, можно изменить ее основу. Можно взять нечто и переизобрести это, даже учитывая то, что Диана Арбус - эталон для нас, мы не хотим менять то, что сделала она. Работая с историей, мы хотим создать свою личную историю.

В чем была разница реакций людей на улице в Тель-Авиве и в Одессе?

Даниель: Важной частью проекта был диалог с окружающими. На Алленби люди сначала реагировали с недоумением: «хммм», а затем «примерь вот это, встань вот так», – процесс захватил их. В Одессе мне было легче, чем Дане, которая не говорит на русском – возникла дистанция, которую мы так и не смогли преодолеть.

А что сподвигло вас приехать в Одессу и продолжить проект, который вы начали в Тель-Авиве?

Дана: У Даниель есть биографическая связь с Одессой. Да и у меня тоже – в широком смысле еврейской общины. Мы почувствовали, что в Алленби мы нашли формулу, благодаря которой становится легко творить и у этой формулы сильный эффект. Она простая и доступная, и нам показалось, что она может сработать и в другом месте, если мы попробуем. Конечно, тут всплывает вопрос культурной апроприации: что мы вообще можем делать, кем мы можем быть, а с чем нам следует быть аккуратнее. Безусловно, с нашей стороны это был агрессивный шаг, своего рода колониальный акт.

Даниель: Сначала мы говорили о женственности и о том, что нужно поехать в Нью-Йорк и сделать фотосессию там. Там феминизм очень развит. Всегда, когда я приезжаю в Украину, я чувствую, что здесь тяжело быть женщиной.

Дана: В украинской культуре от тебя ожидают, что ты станешь или женой, или матерью.

А какое видение женственности пытаетесь создать вы?

Даниель: Будь свободна! (Смеется) Дело не в видении, которое мы пытаемся создать, а в видении, которое мы сами пытаемся прожить. Мы до сих пор боремся против вещей внутри нас, которые не являются частью нас. Наше окружение научило нас чувствовать и действовать определенным образом. Я до сих пор удивляюсь, спустя многие годы: «Я не могу поверить, что я так думаю!». О красоте, например.

Дана: Я сказала, что никогда не чувствую себя комфортно, когда не брею свои ноги. Мы знаем, что не обязательно брить свои ноги и есть такая-то крутая модель, которая не бреет свои ноги, и это нормально - не брить свои ноги в феминистическом обществе. Но даже осознавая схему работы этих социальных механизмов, ты не можешь чувствовать себя иначе.

А видите ли вы способ переосмыслить это отношение?

Дана: Если вернуться к твоему предыдущему вопросу, мне кажется, что у женщин до сих пор нет полных человеческих прав. Это иллюзия. Да, женщины могут работать, но они не получают равную оплату труда. Мы можем делать все, что хотим, мы сильные женщины, мы можем быть такими или другими, мы можем быть сексуальными,– но несмотря на это все, до сих пор существует борьба за то, чтобы просто быть женщинами.
Мари Шир как-то сказала: «Феминизм – это радикальная идея того, что женщина является человеком».
Мне кажется, для того чтобы понять, что женщин это человек, мужчины сначала должны понять, что, да, они определяются своими деньгами, своим статусом, социальным положением, но без всего этого они тоже просто люди. Мы видим, как наши близкие друзья-мужчины борются с предубеждениями: якобы они должны приносить деньги в дом, должны стать миллионерами, у них должна быть крутая работа, они должны быть сильными, – нет, мужчины тоже люди, и они не всегда сильные, они не всегда хотят умереть на войне или на стройке. Сперва мужчины должны разобраться со своими личностными проблемами, которых достаточно много. Я просто взволнована из-за того, как их много.

Как вам кажется - женщины экономически свободнее здесь или в Израиле?

Даниель: В зависимости от общины. В ортодоксальных кругах – нет, в секулярных – да.

Почему дела обстоят подобным образом? Что мы делаем не так здесь, в Украине?

Даниель: Я не знаю, я действительно не знаю. Мне кажется, дело в разной истории. Израиль – консервативное место. Но даже Иерусалим и Тель-Авив отличаются в этом плане. Иерусалим более религиозный, в то время как Тель-Авив более секулярный. Я думаю, в Украине из-за того, что она в очень плохом экономическом положении, женщины зависимы от мужчин. В Израиле, если ты русская, тебя могут называть «шлюхой». В этом и заключается проблема: женщины здесь должны пользоваться своей сексуальностью для того, чтобы обезопасить себя. Это проблема ограниченного выбора. Может быть я не права, потому что я лишь наблюдатель извне.

Мне кажется, что в Украине феминистический и гендерный дискурсы, во-первых, очень нишевые, а во-вторых, во многом позаимствованы из американского контекста. Как с этим обстоят дела в Израиле?

Даниель: Мне кажется, что в Израиле дела обстоят иначе, ведь нам также приходится учитывать политическую, этническую и религиозную принадлежности. К нам приезжают разные люди со всего мира из-за того, что они евреи. У нас много религии, поэтому дискурс и отличается от американского.

Дана: Но я думаю, экономические механизмы очень схожи. Вторая волна феминизма сначала казалась классной, она была призвана расширить права и возможности женщин, но она завязана на деньгах. Вначале женские марши были захватывающими. А сейчас феминизм стало легко продать женщинам. В Украине, мне кажется, движение более локальное, но оно все еще на предыдущем этапе: нужно быть сильной женщиной и так далее, – и все это легко перевести в денежные отношения, внешний вид и индивидуализм.
Возможно, украинским женщинам не стоит так легко принимать пост-феминистические настроения и быть немного более критичными по отношению к ним.

Фото: Катя Бакурова

Вернемся к вашему проекту: чувствовали ли вы волнение, когда вам приходилось фотографироваться на улице?

Даниель: Сначала больше, со временем меньше. В самом начале я только об этом и могла думать. Но из-за того, что мы были вместе, я чувствовала себя в полной безопасности. Кто-то был рядом со мной и каждой из нас нужно было выполнить свою задачу, поэтому мы просто взяли и сделали это.

Даниель: Это забавно, но выставляя себя на показ, ты чувствуешь себя более обнаженным, чем произнося что-либо.

Да! Присутствие говорит больше, чем слова.

Даниель: Я думаю, женщинам может быть страшно сказать: «я хочу внимания»,– и тем более быть в центре музейной выставки. Всегда присутствует страх быть униженной и отвергнутой.

Вы говорили, что хотели бы, чтобы ваша работа была конфронтационной: для кого?

Дана: Знаешь, когда ты идешь в кино или на выставку, или слышишь стихотворение, – ты видишь какое-то произведение искусства и чувствуешь дискомфорт. Оно задевает тебя, делает тебе вызов.

Даниель: Ведь для того, чтобы почувствовать облегчение, необходимо сначало ощутить напряжение.

До того, как вы представляли этот проект в Одессе, вы презентовали его в Израиле. Есть ли различия в реакциях?

Даниель: Мне кажется разница была в реакции мужчин-критиков и женщин-критиков, а не в самой критике между двумя странами.

Что вы чувствуете, когда вашу работу называют «смелой», ведь это такое клише любых женских проектов, которое сегодня тяжело воспринимать всерьез?

Даниель: Это одновременно и комплимент, и оскорбление, но я не думаю, что это ложное чувство со стороны комментатора.

Дана: Может быть таким образом, они заявляют, что выставлять себя на показ сложно. Они признают наши трудности.

Как вы относитесь к людям, которые восприняли вашу выставку исключительно как эстетический опыт?

Дана: Мы критически относимся к пространству и контексту, в котором выставляется искусство. Мне может быть тяжело что-то почувствовать, другим людям также может быть тяжело что-то почувствовать. Все спрашивают: «Как оно?», а я: «Не знаю»,– иногда просто не выходит что-то испытать. Мы обсуждали, что конфликт, который мы ощутили, состоял в постоянном присутствии и видимости. Нам было страшно выставлять себя на показ,из-за того, что проект настолько сосредоточен на нас. Но это и есть часть нашего месседжа:
«Да, искусство может выглядеть так! Знаешь почему? Да потому что оно в музее. Почему? Потому что кто-то в художественном пространстве так решил. А знаешь почему? Потому что мы сделали что-то ценное. Даже если это искусство только эстетичное или никому не интересно. Даже если вы считаете, что ему место лишь в интернете. Мы хотим сказать: настолько явное присутствие – это политический акт, и, соответственно, искусство».


*Название проекта "The Branching of The Fig" отсылает к биогафическому роману английской писательницы Сильвии Плат “Под стеклянным колпаком”, получившем славу любимой книги девочек-подростков, но на самом деле, являющимся ярким примером острого сарказма над устоями поколения беби-бумеров 60-х. Главной героине попадается рассказ в женском журнале, в котором монахиня и иудей ходят к дереву собирать спелые смоквы и считают, кто сколько собрал: “Моя жизнь предстала передо мной, как зеленая смоковница из этого рассказа. Я представила, как сижу между ветвей той смоковницы и умираю от голода — только потому, что не могу выбрать фигу по вкусу. Я хотела их все и сразу, но выбрать одну означало потерять остальные, и я сидела и не могла выбрать, и смоковницы сморщивались, чернели и тяжело падали одна за другой на землю у моих ног”.

Dana Weingart & Danielle Rosenkrantz // backstage

О художницах:

Дана Вейнгарт и Даниэль Розенкранц — художницы из Тель-Авива. С тех пор как Дана и Даниэль познакомились в Academy of Fine Arts and Design Bezalel, они работают в творческом тандеме. Их основным медиумом стала фотография. 

Даниэль окончила факультет Фотографии в 2016 году, принимала участие в программе обмена HGB Academy of Fine Arts Leipzig, Германия. Победительница Deane and Paul Shatz International Program Scholarship, Corcoran College, Вашингтон, США. В 2017 принимала участие в проекте NAYLON, Tower of David, Иерусалим. 

Дана окончила факультет Визуальных коммуникаций, получила стажировку в Antonina Studio, Иерусалим; участница проекта Cinema Bezalel, Иерусалим.