"В своей эволюции прекариату как проводнику «политики рая» ещё предстоит перейти от театра и визуальных идей эмансипации к набору требований, которые всерьёз озаботят государство, а не просто озадачат или разозлят его... В 2006 году в одной такой акции, которая с тех пор вошла в предания, группа из двух десятков юнцов в карнавальных масках, называющие друг друга странными кличками вроде Спайдер-Мумия, Мультифлекс, Опера-Историкс и Санта-Гевара, ввалились среди бела дня в магазин деликатесов. Нагрузив тележку дорогими продуктами и напитками, сфотографировались возле них и ушли, оставив кассирше цветок с запиской, объясняющей, что они производят такую роскошь, а сами не имеют возможности ею пользоваться. Этот эпизод — пример того, как жизнь повторяет искусство, поскольку акция была навеяна фильмом «Воспитатели»"

Гай Стэндинг, "Прекариат. Новый опасный класс", 2011 год

29 октября в херсонском клубе "ЭГО" состоялась премьера документального спектакля-исследования от Totem Centre Theatre Lab "Макароны с сахаром" (автор пьесы - Евгений Марковский при участии Орыси Брюхович и Николая Гоманюка, режиссёр - Макс Афанасьев).
"Жизнь повторяет искусство", но и само искусство в то же время повторяет жизнь, позволяя зрителям сталкиваться с теми или иными наиболее волнующими проблемами, ставя их как в тупик, так и путём собственной рефлексии после спектакля, делая чуть более вероятным поиск выхода.

Для украинского социума термин "прекариат" является совершенно новым, при том что к прекариату принадлежит большая часть нашего общества. И необходимость разъяснения и обретения собственного голоса, в конце концов, назрела, и, пожалуй, лишь искусство имеет адекватную возможность провести тот самый прекариат до процесса самосознания и самоопределения.




Впрочем, спектакль и пьеса соответственно лишь раскрытием этой тематики не ограничились, и после представления сценического материала в Херсоне (напомню, что до премьеры "Макароны с сахаром" были обкатаны на публике в виде читки) Totem Centre Theatre Lab отправился со спектаклем в большую гастроль по городам Украины.
Ниже – моя рефлексия по поводу гастролей театра во Львове, Харькове, Киеве и Николаеве, на самых разных театральных площадках, с самой разной аудиторией и не только. Взгляд со стороны и - взгляд изнутри. 

 

Львов


Путь во Львов лежал через Одессу и по давней неизменной своей привычке я решил соблюсти пунктуальность, приехав на автовокзал раньше. И спокойное ожидание прибытия остальных было прервано подошедшим ко мне немолодым человеком, которого к вышеозначенному прекариату едва ли можно было бы отнести. Собственно, стоило ему раскрыть рот, как вся его жизненная история предстала во всей красе:

- Привет, я из Донецка, я только что откинулся и у меня нет денег. Может, дашь мне сколько не жалко на булочку?!


Вежливо соврав, что у меня нет ничего, кроме сумки с вещами, пронаблюдал далее, как этот колоритный персонаж стал уже подходить к другим с аналогичной просьбой. Повезло ли ему или нет, чёрт его знает, да и такие сферические в вакууме люмпены напрягают меня, мягко говоря, очень сильно. Сама же поездка в автобусе до Одессы проходила в атмосфере неустанного звучания из радио водителя музыки восьмидесятых, причем при постепенном приближении к Одессе ретро всякое-разное сменилось на итальянскую эстраду, преимущественно: Тото Кутуньо, Адриано Челентано. Аль Бано и Ромины Пауэр с их "Феличитой" не хватало категорически, хотя это было бы, пожалуй, чересчур навязчивое совпадение. 





Львов третьего ноября встречал нас лёгкой прохладой и улицами, взмокшими от дождя. Но это был далеко не первый дождь, говоря словами текста "Макарон с сахаром" "перищило", и в день премьеры в том числе, добавляя дополнительной аутентичности в и без того гиперреальный спектакль. 

О Львове хочется говорить и писать, на самом деле, очень много, поскольку это один из тех немногих для меня украинских городов, вместе с Одессой как раз, где постоянно хочется остаться надолго. Львов, где буквально каждый камень в фундаменте зданий или брусчатки несёт в себе отпечаток истории. Львов, где практически каждый ресторан, кафе или кофейня манят удивительными ароматами и приятно могут порадовать любого гурмана. Город, в котором даже если заблудиться, все равно эти блуждания по улочкам станут приятным дополнением к портрету города, в котором всегда много туристов, но при этом нет ощущения перманентной спешки. Ну или это мне так кажется.

Ну или это мне так кажется.

Театр Леси Украинки встретил отсутствием отопления и молодой, оперативной и слаженной командой. Учитывая, что пару месяцев назад именно спектакль от Театра Леси Украинки и Дикого театра "Том на ферме" в постановке Павла Арье стал самым ярким впечатлением всей Мельпомены Таврии, то уже играть спектакль именно тут было более чем интересным дополнением ко всей гастрольной поездке во Львов. Ирония судьбы, не иначе, хотя, может быть, и некая закономерность. 





Безусловно, постановка во Львове отличалась от херсонской, и, в первую очередь, потому, что ставшие главным реквизитом спектакля строительные леса жовто-блакитного цвета придали всему происходящему на сцене большую символичность - "социальная лестница" превратилась в этакий лабиринт страстей, в который были помещены персонажи пьесы, а диалог Василя Викторовича и Маши на сцене Театра Леси Украинки выглядел как перформанс, физический театр. Следует отметить, что, как и в Херсоне, мой персонаж был внедрён в зрительный зал, таким образом снимая ещё больше дистанцию между происходящим на сцене и зрителями. Ибо полное отсутствие этой дистанции является прямым путем к последующей дискуссии, когда уже сам зритель открывается и весь фокус действия смещается со сценической площадки, на которой, тем не менее, все же есть место авторскому вымыслу, на самих зрителей. Отрефлексируй это!



Реакция львовской публики на спектакль может быть охарактеризована как крайне интеллигентная, сдержанная, и готовая к дальнейшему диалогу, хотя в определенные моменты – по своим правилам. 





Собственно, во Львове мне пришла мысль принятия спектакля в разрезе социальной антропологии, вполне по Альфреду Геллу. Хотя этот контекст оценивания драматургического материала родился в первую очередь благодаря посещению выставки "Интимный автопортрет" в Музее Идей. Совместный польско-украинский проект кураторов Камилы Беднарской и Сергея Савченко, объединивший более двадцати представителей современного искусства, концентрируется на личной и личностной повестке каждого из участников. Используя самые различные визуальные техники подачи, художники и фотографы, занятые в проекте, поделились своими личными семейными историями, при этом часть наррации их передоверив другим участникам.

Так Личное стало коллективным, исключительно внутренняя рефлексия - общей, и зритель при ознакомлении с работами соприкасался с чужим жизненным опытом, подспудно, что более чем вероятно, копаясь и в самом себе.

"Интимный автопортрет" на уровне общего своего восприятия легко отнести и к социально-антропологическим исследованиям, сравнивающим прошлое с нашим настоящим, "гипотетическую историю" с историей здесь и сейчас. "Интимный автопортрет" становится и портретом нас самих, уже в это время. 


Харьков

И снова вокзал, теперь уже железнодорожный... Желание не опоздать снова привело к тому что за очень короткий срок ко мне успели подойти представители органов правопорядка, проверив мои документы, некий путник с густой седой бородой спросил, как пройти до ближайшего банка и разменять рубли, и двое куда более подозрительных типов, один из которых напоминал Чикатило в самом расцвете лет, пытались выпросить деньги на хлеб и билет до Одессы соответственно. Излишняя пунктуальность на сей раз была во вред, пожалуй.

 


Харьков же оказался принципиально важной точкой всего гастрольного тура, это было возвращение к истокам, и воспоминания о былом придавали практически всему большую значимость. В Харькове на "Платформе Театральных Инициатив" "Макароны с сахаром" трансформировались в минималистичную и полную актерской пластики постановку, в которой особенно ярко отыграл роль Коляна Родион, заменивший Аршавира, и внесший в палитру персонажа новые краски характера.

Минималистичная сценография и акценты лишь на исполнительском мастерстве и тексте сделали спектакль совершенно иным, по сравнению с херсонской и львовской премьерами. 

А потом было обсуждение... Горячее, интересное и продолжительное. Термин "прекариат" оказался по традиции чем-то новым и требующим дополнительного прояснения, но, чем больше длилась дискуссия, тем менее требовалось разъяснений. Большинством зрителей акценты были поняты верно, да и уютный зал "Платформы Театральных Инициатив" держал до последнего. Вообще, харьковская аудитория реагировала во время действия достаточно активно, точки соприкосновения были найдены, не говоря уже о том, что круг событий, описанных в пьесе, замкнулся. Недалеко от "Платформы Театральных Инициатив" находится небезызвестный книжный рынок, где в том числе легко найти и Кастанеду, и китайского мастера Мантек Чиа, и прочих пропагандистов унифицированной духовности. 

А ещё был Планетарий, находящийся на расстоянии пары метров от гостиницы...и совершенно естественно найдя там среди разного рода инопланетных субъектов одного, сильно смахивающего на ксеноморфа, запечатлеться рядом с ним на фотографии было единственно верным решением. В конце концов, ведь два раза же был Чужим в спектакле "Чужой: Послесловие"; ещё одно милое совпадение. 




"Правдой искусства является фикция" – именно так называется экспозиция художников Владимира Костырко и Евгения Равского в харьковской арт-галерее Come In.

"Новые старые мастера" Костырко и Равский встраивают весьма удачно и концептуально интересно визуальные традиции классической западноевропейской живописи в контекст современности. Будучи аутентичным дыханию дня сегодняшнего и, соответственно, обладая высокой степенью политической аккумуляции, экспозиция "новых старых мастеров" создаёт в своём пространстве абсолютизм симулякра. Если применить концепцию такой правды искусства ко всем его сферам, даже гиперреализм перестаёт восприниматься, как что-то тождественное жизни, ибо даже гиперреализм (как бы близок он ни был к жизни) имеет своих авторов. Искусство творит собственные миры, трансформируя бытие в них по своему усмотрению. 



В арт-подвале Муниципальной Галереи в Харькове, в свою очередь, ждала выставка художницы Ольги Бабак "Расстояние", которая невольно ли, но вступала в тематическую полемику с "Правдой является фикция". Впрочем, полемика эта лишь касается поиска визуальной концепции и художественных решений в теме реализации авторского замысла. "Расстояние", как многослойный, объединяющий в себе множество художественных композиций проект, стирает границы между временными рамками и позволяет искать новую идентичность человека, обращаясь к его первоестеству. Зритель смотрит в зеркала, видя отражение себя в арт-обьекте, где предусмотрены и прозрачные вставки; таким образом, зритель и сам становится частью этого объекта, отражаясь уже в чужих глазах. "Расстояние" - проект, основанный на гармоничном сосуществовании природы и человека, мужского-женского, новой иконографии и первобытных знаков. 

Расстояние длиною в жизнь.

Расстояние длиною в день.

Расстояние длиною в момент.

Расстояние между подсознательным и бессознательным. 

Расстояние длиной в 18 часов пребывания в поезде Харьков-Херсон. 


Киев-Николаев 

Киев и Москва, для меня является мегаполисом, который кажется мне давящим и далеко не самым приветливым. И хотя полноценно в Киеве я был аж 14 лет тому назад, а в остальных случаях - проездом, мне не сильно везло на положительный фидбек. Метрополитен с постоянной толкучкой, спешка, спешка, спешка и плюс мой топографический кретинизм, распространяющийся исключительно на территорию Украины, не помогли сложить о Киеве адекватное восприятие. Но волею судьбы и гастролей переоценка ценностей случилась.

Путь в Киев ознаменовался и интересными собеседниками в купе. Семейная пара в цветущем возрасте сильно за сорок плюс их родственник (пышная жинка и два усатых пана жовиальной наружности), стоило только паровозу сдвинуться с места, расчехлила угощения разной степени калорийности. Небольшое купе заполнилось ароматами сала, отбивных, мандарин и пива с водкой. Начался небольшой сабантуй, во время которого мои коммуникабельные случайные попутчики нарушили мое молчание. И понеслось...Оказалось, что эта пара - те ещё театралы.

И понеслось...Оказалось, что эта пара – те ещё театралы. 

Скорее, конечно, театралы с испорченным вкусом, которые с большим удовольствием ходят практически на все репертуарные постановки нашего херсонского Драмтеатра, далеко не все из которых вписать можно в парадигму хорошего вкуса. Довольно быстро склонив разговор в сторону "новой драмы", я понял, что эти зрители открыли её для себя совсем недавно, со спектакля "Слава героям" Павла Арье. Я предложил им ознакомиться с "Бабой Прысей", так как современная украинская драма пришлась им весьма по душе, и захотелось теперь ещё такого же.

В Киеве дождило, в воздухе была рассеяна ноябрьская прохлада. 
Впрочем, в Киеве, в пространстве PostPlayТеатра, новые ракурсы приобрела и постановка "Макарон с сахаром". Мой персонаж Брайан из зала зрительного сместился в нишу на сцене, подозрительно похожую на неф. Ниша открывала вид практически на всех зрителей, но при этом и часть их скрывала, а скайпом для диалога служило достаточно глубокое отверстие в стене. Минимализм постановки был схож на харьковскую версию, разве что публика в Киеве на сей раз была самая активно реагирующая на всё, вплоть до ознаменованного совсем уж неожиданным хохотом номера телефона. 



И совершенно противоположной по реакции была аудитория Николаева. Сместившись, уже последний раз в качестве Брайана, на круглый подоконник второго окна библиотеки им. Кропивницкого, я наблюдал, как практически весь спектакль проходил в тихой, грузной тишине. Восемь зрителей покинули зал, а обсуждение оказалось едва ли не самым продолжительным по времени, поскольку по-настоящему было задето за живое.

И, как и везде, где были представлены «Макароны с сахаром», звучал рефреном вопрос «Что делать?» Зрители, как слепые котята, зрители, которым спектакль показал реальность hoc est quod, зрители, которым был самим задан вопрос «А что дальше?», не знали, боялись или просто не хотели делать усилие для поисков ответов самостоятельно. Им был так необходим ответ, что они напрочь забыли – ответ таится в них самих. Отрефлексируй же это!


Искусство, берущее за основу проблемы дня сегодняшнего и наиболее резонансные темы, в первую очередь, помогает осмыслить происходящее. Схватить и зафиксировать точки опоры, заставить так или иначе жить, быть, существовать с новым опытом. И чем больше в таком произведении незаретушированной действительности, тем сильнее зритель, его смотрящий, боится признать и признаться, что эта действительность и часть его мира тоже. Во всяком случае, так можно рассматривать порой откровенно острую реакцию на ту же обсценную лексику, при том что гештальт употребления нецензурных слов давно следует закрыть окончательно. Мат является естественной частью речевой среды не только героев "Макарон с сахаром", и очень часто наша среда диктует необходимость сказать все, что хочешь, красочным матерным слогом. 

Вся прелесть документального театра (даже если это вербатим, превращенный в фабулярную пьесу) - в соприкосновении с реальностью до боли, до крика. Чтобы потом уже, идя домой или встречаясь с друзьями/подругами/семьёй, сформулировать для себя те самые ответы на вопросы, неизменные со времён Чернышевского. 
Но иногда на поиск этих ответов может оказаться и жизни мало, в то время как большинство людей не задумывается ни о чём, кроме выживания. 

Кроме борьбы. 

Текст: Артур Сумароков






PS