«…У моего сына две мамы. Я и моя бывшая жена. Мы когда-то  влюбились друг в друга с первого взгляда, нам хотелось, чтобы наша любовь была вечной, бесконечной и грандиозной. Уже спустя полгода после знакомства мы нашли донора и зачали. Наш ребенок рос в моем животе, но он был наш на все 100%. Он впервые забился, когда она гладила мой живот своей рукой. Маленькая ножка стукнула прямо по ее ладони…»

 

Этот спектакль, выдержанный на высоких эмоциональных состояниях, носит отпечаток автобиографичности, а значит, тексту сопутствует тот предельный уровень откровенности (даже можно сказать, душевной обнажённости), который в итоге позволяет зрителю не просто сопереживать, но пережить эти изматывающие полчаса действия, за которые хрупкая и в то же время невероятно сильная исполнительница главной роли Марийка Брушницька буквально творит что-то сверхъестественное. Впрочем, даже если выйти за рамки автобиографического контекста, то становится ясно, что "Респектабельные граждане" с режиссёрской подачей Юлии Мороз – это пьеса не только об отдельном, частном жизненном эпизоде. Частное становится общим, частное становится честным, ведь в глубине души каждый зритель спектакля вернулся в свои прошлые моменты жизни, прокрутил их в сознании, снова испытал ту боль, которую переживает героиня пьесы, вынужденная быть не в обществе (традиционалистском и ограниченном по сути), но вне его, постоянно борясь не за себя, но за своего ребенка, который не должен быть парией, неприкаянным. И неприкасаемым.

 

«…Потом я наблюдала это не раз и не два. Как только на детскую площадку приходила цыганская семья, у родительниц сразу появлялись какие-то срочные дела. Им нужно было пойти в магазин, или пора было идти готовить ужин, или еще что-то… Они расходились мгновенно. И только наш белокурый мальчик играл с этими черноглазыми малышками в белых платьицах. И ему было весело. Ему было весело с детьми местных алкашей, ему было весело с цыганскими детьми… Маленьким детям вообще всегда весело вместе. Где тот момент, когда это заканчивается? Когда она появляется, эта грань, эта граница между своими и чужими?

И знаете, о чем я думала? Если однажды я на площадке обняла бы и прижала к себе свою жену (теперь уже бывшую жену), если бы эти мамы из семейной общаги поняли, что мы лесбиянки, они увели бы своих детей? А цыганская семья? Увели бы они своих дочерей, узнав, что они играют с сыном лесбиянок?  Я не знаю… Меня мучил этот вопрос, но проверять не хотелось…»

 

Пьеса Марины Усмановой и спектакль как лакмусовая бумажка – даёт понять, насколько ещё наше общество незрелое, насколько в нём силён конформизм, помноженный на консюмеризм (поспать, пожрать, потрахаться). Вязкое ощущение стёртой индивидуальности, белого листа, который может заполнить кто угодно – талантливый писатель или безумный графоман. И этой серой массе противопоставляется Она, героиня "Респектабельных граждан", для которой они столь же чужие и инаковые, каковой и будет она сама. А значит, пока что стоит многоточие и множество вопросов, ответы на которые придётся давать, пожалуй, всем.

 

«…Страх за себя не такой уж сильный, на самом деле. Но если «неприкасаемым» становится твой ребенок – именно потому, что вышел он из твоего чрева… Ребёнок, ещёне успевший отрастить пуленепробиваемый панцирь, не способный даже понять причины неприятия, причины отторжения его «респектабельными гражданами»… Это совсем не смешно. Это бьет сильнее. Это бьет по уязвимейшей болевой точке матери. Это заставляет нас быть конформными. Это заставляет цыганку в десять раз тщательнее стирать и утюжить белоснежные наряды для своей семьи. Заставляет женщину из семейной общаги жить с алкашом, «чтоб у ребенка был отец». Это заставляет меня на вопросы о второй маме отвечать «это крестная».  Страх, что другие родители уведут своих детей с детской площадки так, как будто твой ребенок – прокаженный».

 

P.S. от редакции: На следующий день в центре Херсоне прошла демонстрация за права ЛГБТ-сообщества. Было 6 протестующих, которых окружала, наверное, сотня полицейких. Пройти с плакатами по улице Суворова им не дали, мягко посоветовали – мол, «Не стоит…»