Причин, по которым стрит-артисты работают именно in the street, множество, но почти всегда за этим видом творчества стоит некий социально-протестный мэсседж более или менее четко выраженный. Принимая условия игры, а вернее понукаемый внешними обстоятельствами, художник Яков Булавицкий так же выступает с протестом – с протестом в отношении серости. 

В данном случае серость – никакая не метафора, а очень даже буквальное явление. На создание данного проекта художника подвигли серые заплаты на фасадах домов, которые остаются после утепления оных пенопластом с последующим оштукатуриванием (и не всегда окрашиванием), превращая и без того не изобилующие достойным декором стены наших многоэтажных жилищ в какие-то дикие, угрюмые пэчворки. Вторым толчком к осмыслению фасадных площадей как места для своих художественных высказываний стали часто бездарные теги начинающих (и не очень) граффити-райтеров. Эти «надписи», в изобилии покрывающие фасады зданий, включая и пенопластовые заплаты на них, усиливают и без того зашкаливающую визуальную какофонию нашей городской среды. Все это в совокупности подвигло Булавицкого на переосмысление форм и материалов монументального искусства и породило то, что в частной беседе сам художник определил как «useful art», то есть «полезное искусство».

Это «полезное искусство» «и красиво, и тепло, и функционально». Идея такова: покрывать «опенопсласченные» поверхности созданной по эскизам художника пенопластовой же мозаикой, модули которой окрашены фасадной краской, после чего изображение покрывается специальным строительным лаком, предотвращающим агрессивное воздействие окружающей среды на произведение искусства. У автора даже есть понимание того, как поставить этот художественный процесс на производственную основу и даже «перейти потом на борьбу с серой тротуарной плиткой». Свое видение подобного оформления фасадов такими панно и даже нео-лозунгами (с иронично-ностальгической отсылкой к советской практике оформления фасадов) художник представит на выставке в презентациях. Центральными же экспонатами экспозиции непосредственно в галерее станут два больших – 2 на 3 метра – панно, с величайшим, почти маниакальным, терпением набранных из маленьких, самостоятельно вырезанных из пенопласта и окрашенных в разные цвета, прямоугольных модулей. Эти пенопластовые мозаики изображают героев детства художника в «эпоху радио «Мелодия», «которые до сих пор остаются примером» - Брюса Ли и Боба Марли. Изображения дополнены фразами, свойственными сугубо николаевской городской культуре, которые поданы, подобно тексту в комиксах, в «словесных пузырях», превращая этих героев массовой культуры в персонажей николаевского городского фольклора – таких себе «пацанов с района». Таким образом, соблюдается пресловутый принцип многоуровневого кодирования, когда современное искусство в равной степени может быть - в своей ироничной ипостаси - считанным интеллектуальной прослойкой населения, но также быть понятным и «своим» и носителям вышеупомянутой фольклорной традиции. Что лишь подтверждает необходимость его появления на фасадах города.

Александра Филоненко, искусствовед