Для меня кич всегда был отправной точкой в определении: что есть высокое искусство, а что им не является. Кич был стартовой площадкой от которой поднимались межпланетные корабли бороздящие просторы современного искусства. Но кич всегда оставался на земле, всегда был понятен обывателю и всегда притягивал своей однозначностью и прямотой. Каким бы мутациям в своём творчестве мы его не подвергали - он всегда оседал золотым осадком на стенках сосуда.